Мюррей Боуэн — один из отцов-основателей системной и семейной терапии.
Он начинал (как и некоторые другие зачинатели системного движения в психотерапии) с предположения, что проблемы «идентифицированного пациента» (в частности — юношеская шизофрения) являются проблемами семьи-в-целом, по определенным причинам сконцентрированными на ребенке. Он утверждал, что сложная и множественно-организованная система управления поведением на инстинктивном уровне принадлежит не только самому индивиду, но и более широким системам, например — семье (а также и другим человеческим общностям). Можно сказать, что «влечения» (если воспользоваться этим фрейдовским термином) данного индивида не только и даже не столько являются его собственными, сколько определяются местом индивида в тех или иных общностях, прежде всего — в семье.
По исходному образованию Боуэн — психиатр и психоаналитик, важное и не часто встречающееся сочетание. Как психиатр он был привержен скорее естественнонаучному подходу, нежели «гуманитарному». Обосновывая свой системный подход, он опирался на серьезно освоенную им биологию, и считал необходимым в разработке психотерапевтической терминологии пользоваться ее научным аппаратом. В частности, он высоко оценил концепцию «тройного мозга» физиолога МакЛина. Наблюдая себя и своих пациентов, Боуэн убедился в том, что драйвы нижних «этажей» мозга у большинства людей играют гораздо более значительную роль в поведении, нежели предполагаемая «разумность» неокортекса.
«Поведение человека по большей части управляется процессами, возникшими у живых существ на ранней стадии эволюции, до развития коры головного мозга. …Большую часть времени интеллект человека «обслуживает» эмоциональные процессы и чувства, … интеллект ищет и находит оправдание чувствам и эмоциям. …Даже когда нам кажется, что мы совершенно объективны, разум находится под влиянием эмоций и чувств; наша точка зрения питается страстями, эгоизмом, догматизмом, ощущением собственной правоты (МакЛин: «…примитивная лимбическая система обладает способностью генерировать сильное чувство убежденности в правильности собственного видения»). …Человеческий интеллект способен оценивать и наблюдать природу объективно, но он очень легко теряет эту объективность. …То, что происходит в человеческом мозге, может отражать процессы, происходящие в теле, даже на клеточном уровне, а то, что в происходит в теле человека, может отражать процессы, происходящие в мозге».
«Самая эволюционно молодая часть неокортекса — это лобные доли. …Хотя эта часть неокортекса почти никак не связана с интеллектуальными способностями, зато она — и только она — отвечает за способность к самоконтролю и самосозерцанию. …Являемся ли мы единственными живыми существами, которые способны наблюдать за своими эмоциями, чувствами и субъективными состояниями, и как следствие, — единственными, кто способен модифицировать влияние этих состояний на наши действия? Более того, действительно ли лобные доли позволяют нам различать объективную реальность и субъективные переживания?»
Занимаясь, вроде бы, семейными системами, Боуэн не перестает быть воином личной свободы. Его концепция «дифференцированного Я» может восприниматься как другой способ изложения тех же идей, которые вдохновляли Перлза на отстаивание ценности «опоры на самого себя», Берна — на формулирования идеала человека, выходящего за пределы игр и сценариев. Можно отметить также близость этой концепции представлениям Гурджиева и Успенского. Вместе с тем, концепция «дифференцированного Я» и разработанный Боуэном аппарат оценки того, в какой мере человек дифференцирован, являет собой вполне самобытный и выразительный голос в этом хоре.
Таким образом, в «недифференцированном» состоянии человек «ведется» инстинктивно-эмоциональной системой, причем не только и даже не столько «своей», сколько системой взаимосвязей в малых (и больших) сообществах , в которые он входит. Интеллект недифференцированного человека подстраивается под эмоции, отношения и способы поведения, диктуемые инстинктивно-эмоциональной системой. У «дифференцированного» человека интеллект не «склеен» с инстинктивно-эмоциональной системой, не зависим от нее. Это и называется «дифференциацией». Такой человек способен составить себе когнитивное представление ситуации, в идеале совсем не определяемое трендами инстинктивно-эмоциональной системы, или определяемое ими в небольшой степени. Человек «думает сам». Имея самостоятельную и более или менее объективную картину ситуации, дифференцированный человек способен также и действовать в соответствии с этой картиной, а не с тем, куда ведут его эмоциональные реакции. Разумеется, не предполагается, что «хорошо дифференцированный человек» бесчувствен; предполагается, что он не подменяет разум чувствами.
Проработка отношений в родительской семье, психотерапевтически благотворная во многих отношениях, является по Боуэну одним из основных методов достижения «дифференцированности». «Цель заключается в том, чтобы помочь заинтересованному в этом члену семьи сделать маленький шажок в сторону личной дифференциации, несмотря на силы эмоционального слияния, которые этому противостоят. …Каждое небольшое изменение открывает целый мир другого, нового стиля жизни. …Критический момент в терапии можно считать пройденным, когда человек оказался в состоянии увидеть различие между эмоциональным и интеллектуальным функционированием, а также выработал приемы, позволяющие использовать это знание для решения проблем, возникающих на его жизненном пути».
«Силы эмоционального слияния, которые противостоят дифференциации» можно разделить на две группы:
- «Уровень дифференциации в значительной степени определен к тому моменту, когда человек покидает родительскую семью», — то есть, к этому моменту определена степень зависимости человека от эмоциональной системы.
- «Силы совместности так стараются сохранить статус кво, что любой шаг в сторону дифференциации наталкивается на решительное неодобрение со стороны группы. В этот момент психотерапевт или наставник наиболее необходим. Без его помощи человек, делающий шаг в сторону дифференциации, неминуемо вернется к слитности, чтобы сохранить эмоциональную гармонию».
«…На учебных занятиях рассматривалась … способность воспринимать членов своей семьи как реальных людей. …Дифференцированная личность всегда отдает себе отчет в существовании вокруг нее других людей и определенной системы отношений».
Особым (хотя, конечно, не единственным) типом инстинктивно-эмоционально-групповой связанности является, по Боуэну, триангуляция. Суть этого понятия в том, что трудности отношений двоих «сбрасываются» на третьего. Это понятие схватывает важную, хотя и малозаметную вещь: в семье, да и в любой другой системе, отношения между людьми редко бывают «собственными», как правило в одних отношениях «отрабатываются» другие.
Боуэн различает «твердое Я» (мы назвали бы это «подлинной Самостью»), обладающее (вспомним Кохута) единством и когерентностью, от «псевдо-Я» как набора интроектов (в перлзовском смысле термина). «Каждое убеждение твердого Я, каждый жизненный принцип сочетается со всеми другими». В отличие от этого, «псевдо-Я слагается из широкого круга принципов, верований, философий и знаний, которые считаются «правильными» и усваиваются потому, что этого требует группа. Поскольку эти принципы приобретаются под давлением, они бывают случайными и не сочетаются друг с другом, хотя индивид может и не осознавать их противоречивости...»
Подлинному «Я» соответствует возможность «открытых» отношений с другими людьми, которые «закрываются», когда «Я» перестает удерживать свою подлинность. «Открытая система взаимоотношений — это такая система, в которой один человек может свободно поделиться большей частью своих потаенных мыслей, чувств и фантазий с другим человеком, который может ответить ему тем же. Не бывает полностью открытых взаимоотношений, однако в норме каждый человек должен поддерживать хотя бы с кем-то одним такие отношения, в которых допускается разумная степень открытости. Определенный процент детей имеет такие взаимоотношения с родителями. На протяжении взрослой жизни наиболее открытыми бывают отношения в период ухаживания. После свадьбы за счет эмоциональной зависимости, возникающей в процессе совместной жизни, каждый из супругов становится чувствительным к переживаниям другого. Оба инстинктивно избегают волнующих тем, и отношения становятся более закрытыми. В закрытой эмоциональной системе действует эмоциональный рефлекс, направленный на то, чтобы предохранить себя от тревоги другого...»
По статьям Боуэна (и его учеников), представленным в единственном на русском языке сборнике («Теория семейных систем Мюррея Боуэна», М., Когито-Центр, 2005), трудно судить о том, как протекает боуэновская работа на практике. Однако многие теоретические положения и методические приемы его системной семейной терапии вполне могут быть ассимилированы самыми разными терапевтическими направлениями, нашим коммуникативным анализом — в том числе. В специальной статье мы изложили опыт полугодовой работы группы, которая занималась описанием и анализом того, как жили участники группы, будучи детьми, в своих семейных системах.