Все тексты по порядку

Внутренний диалог: его необходимость, возможность организации, переорганизации, утилизации.

05.06.11

1.

Ошеломляющая новость: существует внутренний диалог.

Все, вроде, про это знают. Описано множество способов остановить внутренний диалог, чтобы попасть в какие-то измененные состояния сознания. Но из этого следует, что обыденное состояние сознания, - обычное, нормальное состояние сознания неизбежно, необходимым образом связано с внутренним диалогом.

Если вслушаться в себя, оказывается, что его много. Это целая жизнь, и в этой жизни мы проводим, - не только по времени, но и по смыслу, по эмоциональному наполнению, вообще по сути дела, - в этой другой жизни мы проводим значительную часть своей жизни.

Оказывается, мы с вами, - и вообще большинство людей на свете, - очень много живем во внутреннем диалоге.

Я надеюсь, что мне удалось довести до вас ощущение нетривиальности этой идеи. Все знают, что существует какой-то «внутренний диалог», но обычно не задумываются, до какой степени это - огромная часть жизни. Если считать, что человек живет в коммуникации, то значительную часть этой жизни он живет вот в такой странной внутренней коммуникации.  

Первое, что по этому поводу стоило бы сделать – это наблюдать. Однако же, как оказывается, внутренний диалог наблюдению поддается плохо, это трудно, он ускользает, он заменяется чем-то другим. В общем нужно довольно хорошо себе представлять где его искать, где его ловить, чтобы действительно начать наблюдать.

2.

Чтобы был диалог, нужны собеседники. Причем в рамках этого феномена собеседники должны быть каким-то образом различимы «по разные стороны» диалога. Должны быть адресат и адресант. Получается, что в обычном состоянии сознания, - не в измененных, с какими-нибудь глюками, а в обычных состояниях сознания! - никто не остается надолго один, мы всегда находимся среди собеседников. В основном это диалог между «Я» и «кем-нибудь». То есть либо я кому-то что-то говорю, либо мне кто-то что-то говорит, либо я нахожусь в цепочке относительно длительных обменов.  

- «Я» - это которое неописуемо, которое не субличность?

М.П.: Пока чисто семиотически. Если есть диалог, значит «я» говорю кому-то, или «мне» говорит кто-то. «Я» – это тот, кто говорит, или тот, кто слушает. Во внутреннем диалоге как правило есть такая фигура – «Я».

Кто этот «Я», что такое это «Я», - это совсем не так просто. Я дальше буду предлагать некоторую классификацию, и там эти «Я» оказываются несколько разными. Итак, «Я» постоянно нахожусь в соприсутствии с участниками моего внутреннего диалога. И это не измененное состояние сознания, это обыденное, обычное состояние, так мы с вами живем почти все время.

Мне это показалось странным. Я-то думаю, что я – это я, а оказывается там целая толпа. 

3.

Внутренний диалог может быть произвольным. Допустим, человек репетирует, что он скажет, когда окажется в определенной ситуации. Он может быть спонтанным, а среди спонтанных он еще бывает навязчивым. Вот человек неудачно с кем-то поговорил и продолжает прокручивать этот разговор «в голове», и без специальных техник это трудно остановить, оно «само» крутится.

 Кстати, это не обязательно слова, возможно участие всех языков, в которых мы живем: визуальные образы, звуковые образы, в том числе музыка, ну и конечно в основном речь.

4.

С кем же мы разговариваем внутри себя?

4.1. Во-первых, это может быть явный диалог функциональных элементов Эго и/или Самости. Взаимодействие этих элементов бывает совсем свернутым, когда, например, человек просто может себя заставить сделать что-то . Там, как мы помним, есть ведущий, ведомый и модальности их взаимодействия: «нельзя», «нужно» и «можно». В свернутом виде человек может просто себя заставить, и как бы никакого процесса, никакого явного внутреннего диалога нет. Но это свернутое может оказаться развернутым: человек, например, может начать себя уговаривать.

Или, скажем, в Самости присутствует оценка, и в свернутом виде человек может быть просто доволен собой. И там явного внутреннего диалога  может не быть. А может по этому поводу у человека начать вертеться какое-нибудь: «Ну что же ты, ну надо ж было то и се, а ты вот…», «Да только такой неряха как ты мог!», и так далее. Или наоборот, как известно из классики: «Ай да Пушкин!»

То есть функциональные элементы Эго и Самости могут взаимодействовать без процесса внутреннего диалога, свернуто, но их взаимодействие может и быть развернуто в явный внутренний диалог.

4.2. Мы И неоднократно говорили о близких и ближних. Эти близкие и ближние, одни – по духу, другие – по обстоятельствам жизни, все люди, с которыми мы реально взаимодействуем, могут становиться персонажами нашего внутреннего диалога. В рамках внутреннего диалога эти персонажи могут претерпевать значительные трансформации, начиная от почти буквального воспроизведения прототипа  и до воображения себе этих людей сильно иными. Часто, например, влюбленные во внутреннем диалоге общаются со своими возлюбленными так, как будто они соответствует их идеалам.

Тут нужно еще сказать, что внутренний диалог организован несколько иначе, чем внешняя речь. Во внутреннем диалоге не действуют определенные механизмы и определенные запреты.

В частности, во внешней речи действуют механизмы пресекающие повторение, и бывает очень странно, когда при определенных нарушениях деятельности мозга эти механизмы отключаются, и человек одну и ту же фразу одной и той же интонацией начинает повторять много раз. А во внутреннем диалоге этот механизм  может вообще не включаться, и там все вертится, и вертится, и вертится. Одна и та же фраза, одна и та же мысль, одно и то же высказывание может вертеться там довольно долго, повторяясь десятки раз.

Во внешней речи имеют место определенные запреты, социальные правила, установленные отношения, и во внутреннем диалоге они могут нарушаться. Человек может ходить и про себя говорить: «А вот я ей скажу! Я ей все скажу!», - а при реальной встрече  оказывается, что ничего этого он ей сказать не может.

У многих людей есть внутренние постоянные собеседники в довольно близком круге, которые не существуют во вне, но составляют важный составляющий элемент их интимной психической жизни. У них могут быть прототипы, но может и вообще не быть прототипов. Например, я заметил, что у меня есть в собеседниках человек или люди, которые хорошо разбираются в музыке, и поймав какую-то тонкость, я подробно все это ему или им рассказываю. Я могу иногда часть этого, поддающуюся ясному формулированию,  написать в ЖЖ, а «про себя»  я это обсуждаю с этим персонажем подробно, детально. И мне жилось бы гораздо хуже, если бы я этого не имел.

- Но это же монолог? То есть ты ему рассказываешь, а он - слушатель?

М.П.: Вроде бы и монолог, но я как бы имею в виду, что «на той стороне» не совсем я, и надо объяснить, доказать что нечто обстоит определенным образом. Я с ним беседую в том смысле, что я ему объясняю, показываю, доказываю, как-то общаюсь с ним Прототип этого, кончено, общение на соответствующих форумах, но там я пишу мало и редко, в основном это живет во внутреннем диалоге. Тут я делюсь чем-то для меня важным с человеком, который все поймет, но только мне ему надо объяснить, разъяснить что, как и почему я увидел и почувствовал.

4.3. Следующий, более внешний круг – это социальные взаимодействия.

Тут наиболее явное - репетиция, предстоящего взаимодействия. Иду я, допустим куда-то и про себя готовлю какие-то фразы, оттачиваю их, одним словом общаюсь с будущим собеседником. Причем, чаще всего не учитывая того, что когда я окажусь с ним лицом к лицу, у меня включатся совершенно иные нормы «нельзя-нужно-можно».                      

И наоборот – «договаривание».Как говорят в народе, «хорошая мысля приходит опосля». И вот люди идут и договаривают недоговоренное, не спрошенное, не сказанное в тех или иных социальных коммуникациях. И это составляет немалую часть жизни. Когда какому-нибудь человеку предстоит идти, допустим в паспортный стол, а для него это вещь нелегкая, он может часик, а то и больше провести в соответствующем внутреннем диалоге.

- Ты говоришь, что вот собеседники более или менее похожи на реальных собеседников, получается что «Я», который там участвует, он тоже похож на «меня» лишь более или менее, потому что во внутреннем диалоге я не учитываю всего того, что будет в действительности.

М.П.: Да. И спрашивается, каким образом это входит в образ себя? Оказывается, что есть образ себя «на показ», а есть образ себя из внутреннего диалога.

4.4. И, наконец, есть еще одна сфера – сфера пневмотехники, где тоже очень развит внутренний диалог. Не все слышат божественные или ангельские голоса, или прочие слуховые галлюцинации. Я говорю о другом. Без всяких измененных состояний сознания, в совершенно обыденном внутреннем диалоге люди верующие постоянно разговаривают со своим Богом, люди суеверные тоже постоянно общаются с какими-то фигурами. Довольно широко распространено совершенно бытовое суеверие, что где-то там есть какие-то фигуры, какие-то персонажи, с которыми можно договоритьс, они сильные, они все могут, и можно то ли выпросить, то ли уломать, то ли замолить. Это часто вариант детско-родительской коммуникации, но она имеет специфический пневмотехнический оттенок, потому что с мамой во внутреннем диалоге мы говорим одним образом, а с каким-нибудь там волшебным существом – другим. Когда мне было лет 10-11, у меня была такая внутренняя договоренность, что можно  договориться с кем-то, что я прошу о чем-то и заявляю, что это мое самое большое желание на сегодняшний день, или на месяц, но тогда в этот день или месяц больше ничего уже просить нельзя .

4.5. И еще один тип собеседников - культурные персонажи, из литературы, кино и т.п.

5.

Что из этого можно было бы извлечь, если положить туда достаточно внимания? Странное преимущество этой действительности, этой сферы состоит в том, что это все чисто мой виртуал.  С реальностью мы вынуждены взаимодействовать, а с виртуалом мы вроде бы тоже взаимодействуем, но тут возможности сценариста и режиссера значительно больше, в особенности у психотехников. Потому что обычные люди это принимают «как есть», а мы с вами имеем возможность с этим работать. Что здесь может быть сделано?

Во-первых, состав, коммуниканты.

5.1. Купировать коммуниканта может быть и возможно, но довольно трудно. Но зато можно  коммуниканта, приняв его всерьез, переопределить. Этой техникой мы постоянно пользуемся. Вступив в беседу со своей Внутренней Грызлой, то есть Критическим Родителем, мы можем в ходе этой беседы ее разоблачить - обнаружить в ней Неблагополучного Ребенка и лишить звания Родителя. Это, как мы десятки раз убеждались, работает.

Тут нужно различать две оппозиции. В ирутальное и реальное – это одна оппозиция: когда я общаюсь с реальными людьми – это реальный диалог, а внутренний диалог – это виртуальный диалог. И другая оппозиция – актуальный/потенциальный. Мера актуальности виртуального внутреннего диалога варьирует довольно плавно. Возможет очень явный, актуальный внутренний диалог, когда я внутри себя кому-то что-то говорю, вынуждаю собеседника к ответу, и он мне ответит, а я ему опять скажу, а он опять мне ответит. И до очень смутного, когда чего-то там промелькивает, не успеешь понять что, а только настроение вдруг изменилось.

Так вот для переопределения персонажа нужно его довести до очень актуализированного диалога. Мы называем это экстериоризацией. то есть Внутреннего Собеседника высаживают на отдельный стул, и диалог разыгрывается с пересаживанием с одного стула на другой. если речь идет о диалоге в Внутренней Мамой,  это не будет реальный диалог реальной мамой, которая может и жива, я вел внутренний диалог с Внутренней Мамой, ее и нужно эксериоризировать.

Эти персонажи, они хотя и виртуальны, могут обладать довольно большой определенностью, с ними можно иметь дело. Эта фраза, кстати сказать, имеет два смысла: один смысл – что мы с ними таки имеем дело постоянно, и оно хотя и виртуально, но очень актуально, и оно нас делает такими, какие мы есть. «С кем поведешься, от того и наберешься», и это относится не только к внешним персонажам, но и к внутренним, мы с ними постоянно имеем дело. Но с ними еще и можно иметь дело в том смысле, что если удается их как-то зафиксировать, экстериоризировать – то оказывается, что они обладают некоторой достаточной определенностью.

В частности Грызлу мы можем реально обнаружить в своей психике и реально уличить в том, что она не за, а против нас, потом довести нашу с ней разборку до того, что она таки действительно оказывается Неблагополучным Ребенком, и мы ее дальше так и квалифицируем. И на этом ее оставим, и если мы это действительно сделали, то больше она прав Грызлы, то есть Критичного Родителя, иметь не будет.

5.2. Так же как важно, с кем водить и с кем не водить компанию вовне, так же важно с кем водить и с кем не водить компанию в пространстве внутренних диалогов. Я нередко предлагал клиентам идею конструирования персонажей, как для прототипов функциональных элементов Эго и Самости, то есть Родителей, Селф-бехолдеров и пр., так и для своей так сказать компании, назовем это, в соответствии с известным анекдотом,-де  «клуб, в который я хожу» и «клуб, в который я не хожу». Кстати, такой клуб, в который я не хожу в пространстве внутреннего диалога, я думаю, есть у каждого, то есть фигуры, которым я во внутреннем диалоге говорю, что я с ними не разговариваю.

Полезно создавать Внутренних Персонажей для самых разных целей. Известно, что примерно у трети детей есть такой собеседник, типа Винни Пуха или Карлсона. Можно «набирать» их по черточке из художественно           й литературы, кино, наблюдений в метро и на улице. Организовывать с ними общение, если оно не получается спонтанно, можно в виде намеренных разговоров или даже писем. И они, будучи созданными, закрепляются. Все эти сказочные родители, приятели, Боги наконец.

- То есть получается, что пневмотехническую часть тоже можно организовать, то есть иметь пантеон, с кем про разное говорить?

М.П.: Конечно, все так и делают.

6.

Соотношение реальных и внутренних коммуникаций у разных людей очень разное. С одной стороны - это вопрос образа и стиля жизни. Есть экстраверты и интроверты, и интроверты общаются внутри себя больше и с большей охотой, а экстраверты общаются снаружи больше и с большей охотой. Я думаю что это типологично в том смысле, что не патологично

А вот что патологично, в отличие от нормального – это потеря индексов. Нормальный ребенок хорошо знает, где воображаемый Карлсон, а где реальная няня. Впрочем, для детей определенного возраста нормально слегка путать то и другое, это фаза такая, а для нас с вами нормально - отличать очень четко.

- Но когда ты только что видел человека во сне, а теперь видишь его наяву, то что-то у тебя остается от сна, внутри-то все равно уже такой оттенок есть.             

М.П.:  Если ты умеешь с этим обходиться, и индексы расставлены, то не перепутаешь, хотя эмоциональный оттенок может и присутствовать. Условия внешних диалогов определены стилем и жанром, и внутренних – тоже.

7.

Еще раз призываю оценить, насколько это пространство более значимо, чем то, о чем мы думаем обычно.

- Разве вся психотерапия – это не с этим работа?

М.П.: Вроде бы с этим, но только если понять, что это так, это может сильно усовершенствовать технику.

- Практический вопрос из этой сферы. Например я знаю, что мне предстоит какое-то взаимодействие с каким-то человеком, и я начинаю с ним внутри разговаривать задолго до того, как это случится. И там возможны разные коллизии, ну вот у меня например было, что всю энергию, которая туда была на это отведена, выбрасываешь на этот внутренний разговор бесконечный и потом уже на реальное взаимодействие сил не остается.

М.П.: Ну да. Только если ты про эту действительность знаешь, думаешь, и имеешь ее в виду, то ты разделяешь энергию. Энергия общения ведь разная. Ты не общаешься с внутренним персонажем, как будто он внешний, а ты отдаешь себе отчет в том, что ты общаешься с внутренним.

Пространство внутреннего диалога в обычном состоянии сознания неустранимо. Кроме того, есть ситуации, где внутренний диалог навязчив, и нужно много усилий, чтобы его избегать. Но если ты отличаешь одно от другого, то ты внутри общаешься с собеседником одним образом, не имея в виду, что это ты с ним общаешься в реале, а помнишь, что это ты общаешься с внутренним персонажем.     

- Но там возможны разные стратегии, например попытка синхронизировать их, то есть заниматься тем, чтобы с каждой итерацией настраивать внутреннего, делать его более похожим на внешнего.

М.П.: Я бы согласился с формулировкой, что возможны разные стратегии, и они имеют разные цели, разный смысл.

- Не хватает разметки пространств вот этих стратегий.

М.П.:  Конечно не хватает, поскольку мы этим не занимались.  

При этом я бы категорически не согласился с преобладанием стратегии использования внутреннего диалога ради внешнего. Такое возможно, но не более чем одна из частностей. Потому что, - еще раз скажу, - мы живем в пространствах внутреннего диалога, это наша жизнь, и она не менее значима, наполнена, насыщена и жизненна, чем внешняя. Так же как было бы плоским использовать сны «для», они имеют свою жизнь, и мы в них живем.

- А, то есть имеет смысл относиться к этому как к отдельному пространству жизни.

М.П.: Да, как к отдельному и ценному.

- Главное наблюдать и различать реальность и…

М.П.: Да, ставить индексы. Это действительно земля совершенно неизведанная. Мы можем теперь говорить о психотехнике, организации внутренней жизни. Как мы хотим там жить? Как мы хотим обустроить этот мир? Оказывается что он тоже имеет свои ценности, поддается обустраиванию.

- У одного из моих Внутренних Детей на это реакция такая: «Ну, как! Последний оплот, и здесь тоже!»

М.П.: Объясни ему пожалуйста, что как во внешнем мире, так и во внутреннем психотехника не уничтожает спонтанность. Так что живите себе, сколько дают, сколько возможно. Соответственно, там встанет вопрос о целях и ценностях, о стилистике и предпочтениях.

- А если она равноценна, то вот тогда то упражнение, которое делали, ведь ценное то, о чем Вы говорили «послать резервную копию Орлу», а об этом что тоже?

М.П.: Конечно, конечно. Самопамятование во внутреннем диалоге возможно и необходимо.

 - Но просмотр-то сделать невозможно?

М.П.: Я же говорю – мы пока об этом почти ничего не знаем. Terra Incognita.   

Я бы даже сказал, что определенного вкуса актуальность внутреннего диалога – неотъемлемое свойство обыденного состояния сознания и необходима осознанность его именно как внутреннего диалога. А если это не осознается, тогда мы можем оказаться в измененном состоянии сознания.

- Подожди, Гурджиевское осознание – это же тоже тогда притягивание внутреннего диалога…

М.П.: Да. Когда я готовился, у меня был большой кусок, который я в сегодняшнюю лекцию не включил, что самопамятование, отождествление и другие Гурджиевские фишки – это тоже формы внутреннего диалога, но хитрые.

- Подожди, самопамятование и отождествление- это противоположные вещи?

М.П.: Да, это разные формы внутреннего диалога. Отождествление ближе всего к слиянию фигур этого диалога, а самопамятование – это очень хитрая фишка, там надо выяснять кто кому в чем отчитывается. Но там и там обязательно есть две фигуры.

1.

Воспользуемся новым началом, скажем в очередной раз несколько общих слов. 

Во-первых, мы рассматриваем колесо Арканов, круг Арканов, как состоящий из четырех гексад. Это специфическое здешнее изобретение, отвечаю за него целиком я. То есть, насколько я знаю, ни в одной традиции такого нет. Но я эту новацию совершил и я ей следую. Хотя Арканы хороши и сами по себе. И полезно иметь в виду, что в самом круге Арканов никаких гексад нет.

(Лекция 07.09.2013)

Итак, на нашей схеме, как всегда, снизу Зверушка, в середине — Эго, над ним — Творческое Я.

Основную модель, метафору того, как устроена игра по Винникотту, или как Творческое Я относится к Эго, (и за ним к Ид), лучше всего взять из техники, которой Винникотт постоянно пользовался в работе с детьми. Это игра, которая по-английски называется «сквигл»: кто-то рисует несколько линий, дает свой рисунок другому, тот эти несколько линий должен дорисовать до осмысленного рисунка. Такой «сквигл» и предлагает Эго Творческому Я: набором «линий» здесь служит набор разных содержаний и условий ситуации, дорисовывая которые, играя с которыми, Творческое Я проявляет себя.

(Лекция 14.09.2013) 

1.

В своей статье об одиночестве Винникотт утверждает, что способность к одиночеству, в позитивном смысле, является одним из основных критериев, показателей эмоциональной, психологической зрелости. Естественно, речь идет не о дефицитарном одиночестве, когда человек лишен чьего-то соприсутствия, — либо лишен внешнего соприсутствия, либо в силу каких-то невротических заморочек не способен на контакт. Речь идет о так называемом бытийном, подлинном одиночестве, то есть о том, когда человек сам с собой, и при этом у него все в порядке, с ним все в порядке, и он может даже наслаждаться или быть удовлетворенным этим одиночеством.

(Лекция 31.08.2013) 

1.

Мы уже начали говорить об игре по Винникотту. Войдя в тему игры, взявши эту идею всерьез, я, естественно, обратился к классической книге Хёйзинги «Homo ludens» («Человек играющий») и обнаружил там концепцию, которая, как показалось мне, может стать, если ее несколько обобщить, плодотворной для наших дел.

(Лекция 17.08.2013) 

1.

Сегодня мы снова обращаемся к Винникотту, о котором уже шла речь, — замечательному английскому психотерапевту, психоаналитику и теоретику.

Один из важнейших вопросов, который Винникотт ставит и решает для себя, для своих клиентов, для своих пациентов, — это вопрос о том, какой может быть жизнь, которую стоит жить. И, соответственно, почему многие люди чувствуют, что они живут такой жизнью, которой жить не стоит. Некоторые это осознают и прямо выражают, некоторые не осознают, мы сказали бы: спят глубоко. У Винникотта такой терминологии нет, я думаю, что он вряд ли что-нибудь слышал о Гурджиеве и Успенском. Но, так или иначе, есть такой вопрос, и он, с одной стороны, — вопрос психотерапии, потому что многие клиенты, пациенты приходят именно с этой темой, — что-де я живу так, как не стоит жить, а хотелось бы жить такой жизнью, которую стоит жить. Но это вопрос не только психотерапии, это вообще вопрос того, как устроена наша человеческая жизнь.

(Лекция 13.07.2013) 

1.

Сегодня мне хочется ввести в круг людей, о которых мы знаем, о которых мы говорим, на которых мы ссылаемся, замечательного английского психоаналитика Дональда Винникотта. А, во-вторых, воспользовавшись одной из его основных тем, поговорить в очередной раз об истинном и ложном «Я».

Я начну с того, что проблема подлинности, то есть тема истинного «Я», ложного «Я», подлинного/не подлинного — это не только моральная, и уж тем более не только эзотерическая проблема, но это и психотерапевтическая проблема, потому что люди, приходящие на психотерапию, в большей степени, чем средние, так называемые «здоровые невротики», обнаруживают остроту проблемности этой темы.

С самой простой точки зрения предлагаемые занятия можно описать как guided meditation, «направляемую медитацию». Сосредоточение на предлагаемых понятиях и символах позволяет войти в несколько измененное состояние сознания, понять и пережить нечто, что ускользает от обыденного сознания.

Зодиак с его двенадцатью аспектами — Знаками Зодиака — один из возможных символов для постижения того, что принято называть душой. Это структура как души человека, так и Души Мира, и всех промежуточных одушевленных самостоятельно существующих целостностей.

Предварительные замечания

(Этот текст частично переделан из моей «Астрологической диссертации», частично — написан заново. По ходу дела — т.е. медитативной работы — многое должно быть дополнено, может быть кое что и вообще переделано и переосмыслено.)

1.

Давно ускользавшая лекция про ускользающее «Я». Как я и подозревал, тема оказалась трудной и принесла много неожиданного. Сегодня я смогу только набросать материал для этой темы, озадачить, поставить какие-то вопросы. А тема вообще-то психотехнически решающая. Собственно, речь идет о том, чтобы подвести теоретическую базу под то, чем мы занимаемся.

Я для начала обрисую несколько ситуаций, в которых можно озадачиться необходимыми вопросами.

(1) Прежде всего о том, чего не надо прощать.

Не надо прощать людей за то, что они такие, какие есть, или были такими, какими были.

Не надо прощать людям наличие или отсутствие спонтанных чувств.

Не надо прощать людям, что они не соответствовали и не соответствуют нашим ожиданиям.

Все это нельзя «прощать», потому что тут прощать нечего.

Можно и нужно простить другим (и себе) временную слабость; нарушение договоренностей, принятых в здравом уме; обман; нанесенный по небрежности ущерб; вообще невнимательность, — список открыт…

1.

Мы сегодня возвращаемся к образу себя. Заодно мы получим новый взгляд на семейную историю. Хотя речь, вроде бы, пойдет об этапах развития, но это — не детская психология, речь именно об этапах формирования образа себя.

Образ себя — это представление о себе, выполненное в языке картины мира. У каждого человека есть какие-то представления о том, как устроен мир. Эти представления выполнены в определенных языках: вербальном, образном и еще каких-то. И вот в этой картине мира выделяется нечто особое — «я». Образ себя — это описание того, что такое «я», выполненное с точки зрения того, каков мир, как он устроен, и, соответственно, какое место я в нем занимаю.

1.

Напомню, что мы движемся в рамках темы «лабиринт». Для настройки можно воспользоваться образом то ли сна, то ли не сна, — какого-то странного существования, из которого надо бы, но почему-то не получается выбраться. Когда пытаешься, то оказывается, что что-то держит, а когда не держит, то не очень и пытаешься. При этом все присутствующие весьма благополучно живут и могут продолжать в том же духе до скончания своего века.

Идея лабиринта намекает на то, что обычное, привычное существование, с его обычным, привычным недовольством, с ощущением, что что-то не так, может быть преобразовано, если это недовольство сконцентрировать в представление о проблемах, а в рамках проблем можно уже и поискать выходы из лабиринта. Но дело, конечно, не в том, чтобы, сидя в лабиринте, решать частные проблемы, то есть заниматься переустройством и обустройством своего лабиринта, а в том, чтобы, наткнувшись на проблемы, попробовать увидеть за ними как минимум артефакты, а, может быть, — портал, через который можно подняться выше, так что с другого уровня прежние проблемы оказываются не существующими или не существенными.

1.

По-видимому, сегодня будет очень важная лекция, следствиями из которой мы будем питаться еще довольно долго. При этом я не уверен, что сумею рассказать словами все, что имею в виду, какая-то часть будет выражаться как бы «сквозь» слова.

Тема о фантазии переросла в тему экзистенциального выбора, который — как и предполагалось — создает нашу действительность. И для этой действительности реальность оказывается не более чем условием, а сама действительность оказывается воплощением эссенциального в экзистенциальных условиях.

Среди прочего, я наконец-то понял смысл легенды о Тристане и Изольде!

1.

Я позволю себе напомнить, что такое бейсик, потому что, как ни странно, за многочисленными практиками как раз основа — то, из-за чего бейсик назван бейсиком, — начала теряться.

Как вы помните, технически это устроено так, что в паре один рассказывает, второй — слушает и расспрашивает, и третьим у них возможен еще супервизор, который наблюдает за этой коммуникацией. Затеяно это все для того, чтобы участники заметили, почувствовали практически, что между тем, что каждый чувствует своим «Я», между «мной» и «миром» (который вообще-то обычно кажется очевидным: я в мире, вот мой мир, вот я) находится нечто малопрозрачное и искажающее видение, а именно — психика.

1.

Напомню, что мы называем лабиринтом. Во-первых, это образ жизни, то есть то, как каждая и каждый из нас бегает своими крысиными ходами по одним и тем же маршрутам, заботится о корочке сыра и о прочих тому подобных интересах. И некоторые, — поскольку крыса животное умное, — догадываются, что наверху жизнь лучше, легче и хотят туда попасть. Это по жизни.

Во-вторых, что более важно, лабиринт — это состояние сознания и психики. Хотя описывается лабиринт обычно как внешне фиксируемый образ жизни, «на самом деле» — это состояние сознания. Это то самое состояние полусна, в котором люди не видят ничего, кроме помет привычных маршрутов: где свернуть, куда идти, чтобы снова попасть на те же самые места. А окружающие пейзажи настолько примелькались, что изменения в них, какие-то новые возможности уже не замечаются. Все это упускается, потому что лабиринт — это такое полусонное, лишенное полноценного присутствия состояние сознания.

 1.

В последнем цикле из нескольких лекций мы представили человеческий путь как лабиринт, по которому мы ходим в полусонном, полубессознательном состоянии, кружась по одному и тому же месту. При этом мы говорили о надежде, что выход из лабиринта есть. То есть эти лабиринты должны быть так устроены, что в принципе выход всегда есть. Как в компьютерной игре, которая потеряла бы смысл, если бы перехода на следующие уровни не существовало. Его надо найти, это не просто, для этого есть какие-то условия, но, в принципе, он всегда есть. И, в общем, плодотворно думать, что жизнь наша с вами тоже так устроена, что переход на уровни повыше всегда есть.

1.

В прошлый раз я рассказывал о том, как спящие люди движутся по лабиринту жизни, напоминая нам, что это про нас с вами, а не только про них — там, на улице. В таком полусне-полудреме мы крутимся по привычным путям, попадая в одни и те же ловушки, скатываясь вниз по одним и тем же скользким дорожкам, пытаясь подняться на одних и тех же лесенках. Для художественной полноты, для усиления картинки я зачитаю из Шмакова очень убедительное и очень густое описание этой картинки. У Шмакова это VIII Аркан, по моим представлениям к VIII Аркану это описание не слишком подходит, но зато к нашей теме и к представлению о лабиринте для спящих людей это очень даже соответствует.

Человек — существо общественное, «zoon politikon», как говорили древние. Однако в какие-то моменты и в каких-то отношениях человек — сам по себе. Люди часто путают, когда можно рассчитывать на совместность, а когда и где можно и нужно остаться с самим собой. Чтобы представить себе, как это устроено, можно воспользоваться образом слоеного пирога: слой совместности, слой одиночества, опять слой совместности, опять слой одиночества — и так далее. Сейчас я попробую более или менее систематически рассказать про эти слои.

Грядущее вовеки нерушимо,
Как прожитое. Всё, что ни случится, —
Лишь потайная буква на странице,
Заговоренной и неразрешимой,
А книга — время. Вышедший из двери
Давно вернулся. Бытие земное —
Всё в будущем, лежащем за спиною.
Находки в мире нет. И нет потери.
Но не сдавайся. Мрак в застенке этом.
Плотна его стальная паутина.
Но в лабиринте есть проход единый
С нечаянным, чуть видимым просветом.
Путь неуклонен, как стрела тугая.
Но Бог в щели застыл, подстерегая.


Хорхе Луис Борхес. За чтением «Ицзин»

Предварительное упражнение: попробуйте задать себе вопрос: «Действительно ли я здесь сижу, и действительно ли я воспринимаю сейчас все, что вижу вокруг себя, как свою ситуацию?». Может быть, некоторые заметят, что для того, чтобы утвердительно ответить на этот вопрос: «Да, я действительно сижу здесь и нахожусь в этой ситуации», нужно сделать какое-то дополнительное усилие. Даже два: вспомнить себя, но еще добавить к этому ощущение действительности своих восприятий: вот я на самом деле действительно здесь сижу, вокруг меня эти люди, я пришла или пришел на группу.