Navigation

Образ жизни — одна из трех составляющих треугольника воплощенного существования. Два других угла — это образ себя и картина мира. Воплощенное существо, или сон своего сновидящего, может быть описан с помощью этого треугольника взаимосвязанных элементов: кто живет эту жизнь, как живет и каков мир — как он представлен для того, кто живет таким образом. Понятно, что это вещи вполне взаимосвязанные, потому что «кто живет» зависит от «как живет», а «как живет» зависит от «кто живет», и все это может происходить только в определенного рода мире, а в другом мире будет происходить что-нибудь другое.

Напомню еще, что мы различаем образ себя и модель образа себя, образ жизни и репрезентацию образа жизни в сознании, реальную картину мира и осознание картины мира. То есть то, как человек живет реально, и то, как он это осознает и какие версии строит для других, для себя, для папы-мамы, и т.д.

Образ жизни можно рассматривать в трех принципиальных срезах: крупным помолом, средним помолом и совсем детальным, т.е. макро, мезо и микро. Макро-план — это описание, в котором человек ходит, допустим, в институт, или работает дворником. Мезо — это какое у него в институте расписание, а для дворника, соответственно, зависимость от погоды и настроения начальника ДЭЗа. А реально значим для сновидящего и реально питает нашу душу микроплан, то есть то, как это все происходит на самом деле.

Соответственно, субъекты этих трех срезов образа жизни достаточно разные. Субъект обучения в институте (макроплан) — вообще существо фантастическое. Настолько фантастическое, что он может даже предполагать, что заодно с получением диплома он получит «профессию». Субъект мезоплана — это тот, кто вставлен в какие-то расписания, рамки, отношения. А субъект микроплана — это мы, собственно, с вами и есть — мы, как-то проживающие дни, часы, минуты, секунды, мгновения своей жизни.

Есть инстанции, для которых единственно реальным является микроплан, то есть то, как именно тот или иной субъект проживает дни, часы, минуты, мгновения своей жизни. Если кто-то это хотя бы поймет, то это уже отделит понявшего от «людей с улицы». Если же кто-нибудь из нас эту мысль не только поймет, но и позволит себе с ней согласиться, то это резко изменит картину мира и сделает все другим.

Еще раз скажу об этом вот как. Обычный человек привык давать отчет о своей жизни либо средним помолом, либо крупным, и дает он этот отчет инстанциям, которые принимают его именно в такой форме — разным социальным инстанциям, психологическим инстанциям (суперэго, внутренние родители и т.п.) Живет он, обычный человек, как умеет, и пишет в уме — а некоторые и не в уме — отчеты об этом.

Но существуют другие инстанции («Орел» у Кастанеды, Акаша-хроника), и существует идея опыта: сновидящий засылает нас сюда, или, можно сказать иначе, душа расходует невероятные космические ресурсы энергии и материи на наше воплощение ради того, чтобы получать опыт. Есть точка зрения, — и я не могу себе представить конкурирующую, — что Господь создал этот мир как раз ради того, чтобы содержанием его был опыт.

Есть такая идея (Беннет): количество людей на земле резко увеличивается, потому что опыт людской становится малообъемным, малонасыщенным; и для того, чтобы космические процессы шли так, как они должны идти, — а это требует определенного количественного и качественного состава опыта, — людей на земле надо все больше. А с другой стороны — замечание Гурджиева, что если так будет продолжаться, Земля станет засохшей лозой, и ее отсекут.

Выход состоит в том, что на фоне общего одичания должен формироваться отряд людей, которые способны к достаточно глубокому, интенсивному, содержательному и осмысленному опыту. Речь идет о том, что мы имеем возможность формировать свой образ жизни так, как считаем нужным — до той степени, до которой мы делаем это в согласии с очень большими силами, которые могут этим, — то бишь нами, — интересоваться.

Естественно, что, говоря о формировании образа жизни, мы не можем не начать с такого понятия как качество жизни. И тут многое зависит от картины мира. Когда нам с разных рекламных щитов предлагают сделать жизнь лучше, сделать то или се — это определенная картина мира. Когда нам какие-нибудь знакомые бабки и тетки говорят: «Бог терпел и нам велел» — это тоже определенная картина мира.

Я не готов прямо предлагать или, упаси Боже, навязывать вам какую-то определенную картину мира. Но можно поставить себе вопрос: в каком мире возможно все, о чем я дальше буду рассказывать. До некоторой степени, это личная задача для каждого из нас — формировать такую картину мира, в которой повышение качества жизни будет иметь для меня истинный смысл — не тот, о котором говорят мне справа или слева, из телевизора или из умной книжки, а тот, который действительно касается меня лично.

Качество жизни лишь в третью очередь определяется вещами, которые у меня есть, во вторую — людьми, которые меня окружают, а в первую — тем, как я реально на микроплане, то есть мгновение за мгновением, со всем этим взаимодействую. Собственно образ жизни — это то, как я взаимодействую с миром, как я живу в этом мире, как я хожу по этому миру, что с ним и в нем делаю.

Вопрос. Идет ли речь о взаимодействии на уровне внутреннего состояния?

М.П. Как объяснял замечательный Перлз, взаимодействие происходит на контактной границе. Это когда я взаимодействую с тем, что не я. Так что взаимодействие не может оставаться ни на уровне внутренних состояний, ни на уровне внешних действий.

У нас за годы работы и за много специальных занятий, посвященных теме «образ жизни», наработалась система понятий и методов для рассмотрения внешней канвы образа жизни, а так же кое-что относительно ее внутренней мотивации и ее последствий. Говоря очень грубо и просто, это система привычек, обязанностей, желаний, поступков и пр. такого рода сущностей, взятых как некое единое целое. Считается, что это мы умеем, это все — дело не хитрое. Можно описывать свой типичный день, например, можно идти от описаний того, кто я есть, и как я это делаю. И для многих начинающих, конечно, это и должно быть сутью и центром предстоящего бейсика — попробовать описать, понять, увидеть свой и чужой образ жизни в реальном развертывании по всем планам: макро, мезо и микро.

Но для того, о чем дальше пойдет речь — это только внешняя канва. И когда мы с разных социальных и психологических точек зрения оцениваем свой образ жизни, — сама эта оценка тоже «входит в сказку». Например, если я считаю, что, достигши определенного общественного положения и имущественного благополучия, я живу хорошо — это тоже входит в мой образ жизни. Или если наоборот, не достигши чего-то из этого, я считаю, что живу плохо, — это тоже входит в сказку. Но это все равно остается внешней канвой, а сутью дела является то, что происходит на  контактной границе.

Довольно уже давно я сформулировал тезис — и я по-прежнему на нем настаиваю, — что не может быть никакой духовной Работы, вообще никакой Работы над собой для человека, который постоянно практикует эмоционально-сексуальную неудовлетворенность, грубо говоря, ходит голодно-озабоченный.

Теперь я скажу об это шире. Не может быть никакой работы над собой, никакой духовной работы для человека, который постоянно практикует неудовлетворенность чем бы то ни было.

Тезис, который я сейчас утверждаю, содержит своеобразную, странную переменную — кого-то, кто хочет духовной работы, или работы над собой. С точки же зрения всех прочих можно сказать, что состояние глубокой неудовлетворенности имеет определенные резоны для существования, поскольку, например, адекватно отражает окружающую действительность, является заветом русской интеллигенции — быть недовольным существующим положением вещей...

Я постоянно ссылаюсь на цитату из своего любимого фантаста Валентинова: «Конец света уже наступил, а люди не заметили». Так вот, этот мир переживает «конец света». Это процесс длительный, он может длиться пару веков или дольше, и, конечно же, при этом недовольство совершенно естественно, потому что кто же будет доволен, живя в гибнущем мире, переживая разрушения культуры, крушение ценностей, падение нравов и пр.

Альтернатива состоит в том, чтобы войти в отряд тех, кто занимается созданием зерна для следующей культуры, то есть концентрирует достижения этой культуры в некое зерно, из которого вырастет следующая культура. И вот тут недовольство совершенно неуместно, потому что это совсем не то, что следовало бы закладывать в основы строительства Новой Земли и Нового Неба. Это к тому, что вопрос об адекватности внешней ситуации достаточно сложен, и когда нам будут говорить «Как можно быть довольным или не быть недовольным, когда мир вокруг катится в пропасть», я бы ответил так: мир катится — это понятно, это культурно историческая данность, но мы заняты не этим.

Таков контекст, единственно в котором кажется мне осмысленным рассматривать вопрос о такой малой малости, как личный образ жизни, потому что без этого контекста будет непонятно,  на что ориентироваться. Ориентироваться же надо  на то, что мы хотим взять с собой в тот мир, который должен возникнуть на месте этого, которого уже не должно быть. Это, кстати, очень существенная вещь для всяких психо- и пневмотерапевтических занятий, потому что часто люди не могут отказаться от своих, например, невротических способов жизни постольку, поскольку хотят соответствовать миру вокруг себя и говорят: «Ну как же так, я же не могу быть счастливым, когда мои близкие несчастны». (Хотя здесь термин «счастье» может ввести в заблуждение).

Очень важно выяснить для себя, к какому миру — гибнущему или становящемуся — я хочу принадлежать. Как ни странно, но то, как я живу свою жизнь день за днем, час за часом, минута за минутой, очень от этого зависит.

Допустим, мы сумели описать внешнюю канву образа жизни, — как данный человек проводит свой день, свою неделю, свой год. Если у нас есть только это описание, то человека мы не увидим, потому что совершенно очевидно, что этот образ жизни можно вести очень по-разному. А вот то, что остается, и что оказывается очень конкретным, когда мы смотрим на этого человека, когда он или она рассказывает нам, как это происходит в ее или его жизни — это можно обозначить таким расплывчатым словом «состояние». И собственно в этом и есть уровень, откуда все начинается: «я» — это не образ себя, а тот, кто в описанном данном образе жизни проживает это определенным, таким или иным, образом.

Коррекцию можно, конечно, осуществлять на любом уровне, например, на макро: «А что если тебе сменить профессию?» Но, чтобы это было осмысленно для души, пославшей нас сюда, нужно работать на самом фундаментальном уровне, то есть смотреть на то, как мы это делаем.

(Чтобы иметь представление как в психологии описываются состояния, можно посмотреть хрестоматию: «Психические состояния»; можно взять книгу Дж.Лилли «В центре циклона» с его классификацией состояний. Можно взять еще какие-нибудь классификации — это нужно и полезно, чтобы представить себе объемно эту действительность, то есть как-то к ней подойти.)

Образ жизни есть некая устойчивая система, которая обеспечивает свою устойчивость за счет того, что формы поведения и взаимодействия с внешним миром создают череду определенных состояний. Череда определенных состояний обеспечивает устойчивость форм взаимодействия с миром. Это — центральная идея того, о чем пойдет речь, то, что надо было бы схватить, прочувствовать и попробовать практиковать.

Вопрос. А как представить неустойчивые состояния?

М.П. Никак, поскольку идея состоит в том, что внешняя канва и набор чередующихся состояний обуславливают устойчивость друг друга. В очень хорошем случае это выглядит следующим образом: человек умеет находиться в хороших состояниях достаточно много, для того чтобы из них организовывать внешнюю канву образа жизни. В плохом случае, наоборот, человек попадает в неудовлетворительные состояния достаточно часто, чтобы из них регулярно и систематическим образом портить себе все возможное в этой жизни.

Когда об этом говоришь — это кажется совершенно очевидным, а когда пытаешься практиковать, то это оказывается технической задачей, очень похожей на езду на велосипеде. Для обучающихся езде на велосипеде наступает такой момент, когда ты уже умеешь, но еще не с полным автоматизмом, когда постоянно приходится корректировать свое положение и направление. У неопытного и начинающего ездока коррекция состоит в том, что когда его заносит слишком вправо, он выворачивает руль, и его в итоге заносит слишком влево, он выворачивает руль, его заносит вправо и т.д. Когда постигается искусство, ездок научается корректировать свое движение тогда и так, как это нужно, чтобы не потерять прямую линию движения, не загоняя себя в обратную сторону, где снова нужна будет корректировка. А для этого нужно быть в правильном состоянии в правильные моменты.

Как сказано у классика: организация острова Тональ должна быть такой, чтобы она не препятствовала прохождению или нисхождению Нагваля (духа) — не больше того, но и не меньше. То есть никакие подлинные ценности на самом острове Тональ обозначены быть не могут, они находятся всегда выше.

Для нас с вами это состояние — очень далекая мечта, это собственно то, к чему в пределе психотехники нужно стремиться. А мы с вами в этой аналогии находимся в состоянии, когда нас все время вихляет, и для нас мечтой является: «Эх, поехать бы прямо!»

Хотя вообще-то люди ездят на велосипедах ради того, чтобы поехать куда-то, и то, куда они едут, совершенно не определяется их вихлянием. Пока нас вихляет и носит, наши ценности определяются чувством равновесия и необходимостью выправиться, а вот когда мы выправимся и поедем прямо, перед нами, может быть, возникнет вопрос, куда ехать. И это будет Бытие как таковое.

Я говорю, о способе нахождения, предвосхищения, выработке такого «места» в себе, такого управляющего органа, из которого можно не вихлять, а поддерживать равновесие. Речь идет о том, чтобы создать себе такой образ жизни, который позволит поддерживать нормальные состояния в таком количестве, качестве и в таких временных точках, чтобы оттуда можно было поддерживать нормальный образ жизни, нормальные состояния, и т.д.

Большинство людей привязываются к этому вихлянию, наделяют его либидинозным катексисом, — что естественно, потому что эти качельные неравновесия очень душещипательны. И можно завихляться на всю жизнь и получить много удовольствия, — и флаг в руки. Но я говорю про возможную альтернативу — кому она нужна. А она состоит в том, чтобы, найдя равновесное движение, найти способы его поддерживать, а не продолжать ориентироваться на специфическое удовольствие от разных неравновесий.

Я сейчас обращусь к примеру, чтобы было понятнее. Не подумайте, что я предлагаю метод решения большого количества проблем, хотя, в некотором смысле так оно и есть. Но пока это только пример.

Есть два момента суток, которые в очень большой степени определяют то, как проходят эти сутки — момент отхода ко сну и момент пробуждения. Большинство психотехнически неграмотных людей в эти моменты, просто не зная, насколько они важны, не осуществляют ничего специфического. Хотя, с другой стороны, во многих культурах и многие люди — стихийно или будучи научены — знают, что в эти моменты можно что-то делать. Если правильно их использовать (и, конечно, если все остальное настроено адекватно), — это может определить то, как пройдет ночь или как пройдет день.

Некоторые люди, например, имеют привычку молиться на ночь, и это может каким-то образом обеспечить им ночи совершенно иного качества,  если, конечно, они  понимают, что это значит, и не бормочут бестолково «Отче наш, шестью девять — сорок восемь,… иже еси — непонятно где, …трым, трым, трым…». А значит это примерно следующее: «Оставляя эту реальность и переходя в реальность иного типа, прошу тех, кто обо мне заботится (поскольку я предполагаю, что есть существа, которые обо мне заботятся), провести меня через этот переход правильным образом в тот класс ночной Школы, в который мне следует пойти, чтобы я там учился тому, чему мне следует учиться, и чтобы при этом я проснулся бодрым, здоровым, и готовым к трудам следующего дня».

Если человек в правильном состоянии, в правильное время и правильным образом задает себе такую программу, то есть обращается с просьбой к тем, кто его проводит от бодрствования ко сну, есть шанс, что он обеспечивает себе нормальное протекание ночи. И есть соответствующие процедуры для перехода от сна к бодрствованию. Они, прежде всего, основаны на благодарности тому, что это произошло — с ощущением неочевидности этого. То есть то, что я проснулся и вернулся в это тело, в это время, в этом место с новыми силами для осуществления этой жизни — это вообще-то чудо, а не нечто само собой разумеющееся. В зависимости от того, в каком настроении, в каком состоянии я осуществлю этот переход, я начну дела своего дня так или иначе.

Я обозначил только две точки, но каждый из нас на своем опыте понимает, что в каждом дне, каждой неделе, в каждом цикле есть некоторое количество таких точек, откуда можно задать сильное управляющее воздействие. Над этими моментами нижнего уровня можно представить себе какие-то объемлющие системы, и такая иерархия управляющих моментов может быть освоена для дня, недели, для профессиональной жизни, для общения с мистером Х и миссис У, и т.д. Таким образом, можно представить себе системы (хронотопических) точек, откуда управляется наш образ жизни.

Это я говорю технически — есть точки, где можно что-то сделать. А теперь я это оборачиваю и говорю: реальный образ жизни каждого из нас (то есть то, как мы реально живем) основывается на определенных действиях в определенных точках. Например, когда я проснулся и говорю: «Ох ты, черт, опять на работу идти!» — я осуществляю воздействие и задаю себе настроение, состояние, образ жизни на этот день. Потом я говорю: «Ох, слава Богу, работа закончилась, сейчас завалюсь к телевизору, забуду обо всем до завтрашнего утра!» — и задаю себе образ жизни второй половины дня. В первой я испытываю резкий дискомфорт, а во второй, как говорил один инструктор по аутотренингу: «хочется уснуть, забыться обо всем».

Так вот, анализ образа жизни как череды состояний — это анализ, во-первых, последовательности состояний: в каких состояниях я проживаю свои дни, месяцы и годы, а во-вторых, что еще важнее, — нахождение тех точек, откуда эти состояния задаются и поддерживаются.

Например, очень интересно обнаружить те точки, откуда задаются и поддерживаются состояния острой эмоционально-сексуальной неудовлетворенности. Зная эти места, можно в эти моменты заняться неделанием, то есть не делать этого.

Хотя я начал, вроде бы,  с примера того, что можно сделать, вы, надеюсь, хорошо понимаете, что я не сторонник вмешательств прежде анализа: «А давайте-ка правильно ложиться, правильно вставать, правильно задавать себе установку перед работой и пр.» Я говорю совсем иначе, я говорю: давайте посмотрим, как мы живем, посмотрим, в какие моменты и как мы себе устраиваем именно такую жизнь, какой живем, а дальше посмотрим, что мы хотели бы в этом изменить и чего ради.

Материал предстоящего бейсика может стать материалом вхождения в эту плоскость жизни — «как живешь», то есть как, в каких состояниях выходишь к миру, взаимодействуешь с ним и получаешь от него что-то. И затем — поиск точек, в которых ты можешь осуществить изменение для этой системы состояния.

Вопрос. А правильно я понимаю, что между этими точками мало шансов вмешаться?

М.П. В принципе — да, но с поправкой на то, что такие точки можно себе и организовывать — если делать это с умом.

Вопрос. Уместно ли говорить о том, что есть более правильный образ жизни и менее правильный?

М.П. Уместно только с точки зрения задач, с которыми сновидящий послал каждого из нас в этот мир. Относительно этих задач есть образ жизни более правильный, то есть соответствующий задачам, и менее правильный. Но все это имеет смысл только с ориентацией на некоторую очень высокую точку, откуда что-то имеет смысл. Без ориентации на эту высокую точку, все это смысла не имеет, потому что с точки зрения социальной, например, все это совершенно все равно — социуму нужны президенты, профессора, чернорабочие, проститутки и т.д. А вот с точки зрения задач души очень важно, как мы живем.

По вопросам, заданным мне в перерыве, я понял, что то, что я рассказал, оказалось очень сложным, поэтому я попробую еще как-то иначе все это объяснить. И мне бы хотелось, чтобы мы, во-первых, вместе это поняли, а во-вторых, попытались этому научиться.

Мы можем рассматривать образ жизни в разных аспектах как то, что регулярным образом в жизни повторяется. Есть формула: если с вами случилось что-то однажды, это может быть случайностью; если с вами случилось что-то дважды, велика вероятность того, что это случится еще раз; а если что-то случается трижды, это становится некоторой регулярностью. Образ жизни — это набор регулярностей, которые с нами происходят в тех или иных отношениях — что мы делаем по утрам, вечерам, по средам, во время ежегодного отпуска и пр.

Можно назвать несколько аспектов того, как эвристически полезно подходить к рассмотрению образа жизни. Один аспект — это системы циклов: сутки, неделя, сезон и т.п. Затем — система деятельностей и дополняющая их «клубная жизнь»: рабочее время — свободное время. Или, другой аспект: жизнь с людьми — жизнь в одиночку. Жизнь открытая, публичная — жизнь закрытая, подпольная: сны, фантазии. Жизнь реальная, как деятельность — жизнь виртуальная: в книгах, кино, в телевизоре. Важный аспект — это взаимоотношения с людьми. У нас был такой бейсик «Близкие люди». «Близкие» — в том смысле, что эти люди как-то определяют мою жизнь. Наверно можно найти еще какие-нибудь аспекты.

Мы рассматриваем все это как внешнюю канву образа жизни. А дальше вопрос: в каких состояниях мы проживаем эти события, обстоятельства, действия? И вот относительно этого я ввожу такую вот специальную концепцию: есть какое-то состояние гармонии, равновесия, уместности, когда ты чувствуешь, что адекватен тому, где ты находишься, что ты делаешь, что ты испытываешь. И тогда все в тебе и вокруг тебя идет «правильно», так как надо. Ты — в гармонии с миром, мир — в гармонии с тобой, и Бог на все это сверху смотрит и радуется.

Собственно, такие состояния и есть то, что в христианстве называется «Славить Бога», то есть это не гимны Богу петь, а находиться в состоянии уместности. Но в таких состояниях мы бываем редко. Обычные люди часто находятся в состоянии неуместности, то есть им «что-то не так». Причем, в большинстве случаев люди думают, что это снаружи что-то не так, или что это внутри что-то не так, и пытаются изменить либо что-то снаружи, либо что-то внутри.

Но мало кто знает о некоторой очевидной вещи, что проблемы можно ставить и решать только из нормального состояния. А из ненормального состояния проблемы ставятся и решаются ненормальным образом.

Такой общеизвестный пример: большинство из нас очень любят выяснять отношения (или не любят, но постоянно это делают). Два человека чувствуют, что их отношения их не устраивают, сходятся и начинают говорить, что нужно изменить в себе и в других, чтобы отношения стали лучше. И у очень многих из нас это тоже становится образом жизни. Люди систематически встречаются и «выясняют отношения», и при этом как бы не замечают, что само это привычное «выяснение отношений» и есть их образ их жизни. В частности, как я неоднократно говорил, это становится очень своеобразной, немножко извращенной формой сексуального взаимодействия. И они как бы не понимают, что исправление отношений возможно только в том случае, если хотя бы один из них окажется в нормальном состоянии, и оттуда увидит, как действительно обстоит дело, что можно изменить, а что нельзя. Ну, а уж если им очень повезет, и они одновременно оба окажутся в нормальном состоянии, тогда есть шанс.

Так вот в метафоре велосипеда я хотел обратить наше внимание на то, что неравновесие и постоянное качание туда-сюда может кому-то доставлять своеобразное удовольствие — такая вихляющая «поездка» может быть кайфом всей жизни. А можно найти то равновесное состояние, из которого легко и удобно поддерживать равновесное состояние. Собственно в этом и состоит мастерство организации образа жизни. Это касается любых аспектов образа жизни, которые мы выделили, описали и захотели скорректировать. Например, если мы хотим как-то лучше организовать свое время, сделать это можно только из того время-места, где ты удовлетворительно, адекватно вписываешься во время. Если, скажем, проблема состоит в том, что ты постоянно спешишь, невозможно скорректировать это состояние из состояния спешки.

Чудо, тайна состоит в том, что наши пороки, неврозы, сценарии на самом деле оставляют нам очень много места, от них свободного. То есть не то чтобы у нас были много и часто состояния, свободные от всех наших неврозов, сценариев, характера, но любая частная тема, любой частный невротический механизм, сценарный паттерн и т.д. не владеет нами целиком. Как отметил однажды П.Д.Успенский: «Если бы мы могли быть последовательными существами, мы все давно были бы в сумасшедшем доме». Но мы, слава Богу, не способны свои сумасшедшие идеи последовательно реализовывать. Поэтому бывают моменты, когда мы от них свободны.

Но нужно к тому же еще быть достаточно сознательными, чтобы эти моменты отлавливать и использовать. Мне в перерыве задали вопрос, как то, о  чем я говорю, соотносится с гурджиевскими будильниками и идей самопамятования. Я описал бы это примерно так: система тех точек, в которых определяются и, соответственно, могут быть изменены состояния, должна быть наложена на текущие работающие будильники, чтобы можно было проснуться в этих точках и в них что-то сделать. Например, если взять буквально — надо нам организовать себе ночь молитвой, надо организовать себе утро правильным просыпанием — это может сработать на первые пять, шесть, семь, двенадцать дней, а дальше заснет. Значит надо, зная о существовании этой точки, так организовывать свое в ней бодрствование с помощью постоянно меняющихся будильников, чтобы это знание правильно использовать. Если для меня, допустим, актуальны отношения с мистером Х, мне нужно находить места, где есть точки равновесия, из которых я определяют свои отношения с мистером Х, постоянно их — эти места — поддерживать в бодрствующем состоянии, и не забывать о том, как это делается. Это касается всех аспектов жизни, с которыми мы хотим что-нибудь сделать.

Но, с другой стороны, это не значит, что нужно все время обо всем беспокоиться и заботиться; это невозможно и не нужно. В том и состоит идея правильной организации образа жизни, чтобы в этом образе жизни были моменты, на которые можно рассчитывать, в которые надо проснуться, чтобы поддерживать этот образ жизни, и другие, в которые можно позволить себе засыпать. У каждого из нас есть области, где мы успешно это делаем, из которых можно взять опыт, посмотреть, как я это делаю. И есть области, для нас проблемные, где мы не умеем это делать. Соответственно, можно поучиться у себя и друг у друга как успешным, так и неуспешным организациям образа жизни в разных действительностях.

Когда однажды, на заре моего психотехнического становления,  до меня дошло, что выяснение взаимоотношений — это реальное взаимодействие «сейчас», а не (только) разговор про «вообще» и про «завтра», я очень жестко сказал себе, что я не буду ловиться на семантику, того, о чем мы говорим, а буду смотреть, как мы сейчас взаимодействуем, и как проходит эта жизнь. А дальше я себе напомнил формулу: в любом бардаке выигрывает тот, кто удерживает состояние, поэтому задача — это не сделать что-то по семантике, не убедить ее или его, а удерживать состояние, из которого я понимаю, как мы сейчас взаимодействуем, и из которого я могу следить за качеством этого взаимодействия, а не ловиться на логику нашей болтовни. Я не могу знать, что мои партнеры вместе со мной освоят эту технику, я должен осваивать ее сам, сам следить за своим состоянием и качеством этого взаимодействия и не быть обескураженным тем, что партнеры не всегда со мной солидарны.

Можно еще сказать об этом словами Джона Беннета. Он различает «пассивность» и «восприимчивость». Пассивностью он называет открытость влияниям «снизу», а восприимчивостью — открытость к влияниям «сверху». Так вот, владение своим образом жизни, — это нахождение и использование хронотопических точек, в которых мы восприимчивы к «верхним», разумным влияниям и ими определяем свое движение по жизни. А не-владение своим образом жизни, это пассивная подверженность тому,  что в некие неизвестные нам моменты некие силы (например, инстинктивно-эмоциональные, по Боуэну) определяют нашу жизнь по принципу «как всегда».