(Первая половина лекции не была записана. Восстанавливаю по черновикам).

Основные идеи сегодняшней лекции: (1) большинство, если не все так называемые отрицательные эмоции основываются на чувстве долга и его производных — чувствах вины, стыда и пр.; (2) механизм формирования ОЭ — фрустрация необходимости управлять поведением, своим и чужим; чувства, смысл которых в эмоциональной поддержке управления, теряют возможность выполнять эту функцию, становятся «запертыми», бесполезными.

Примером, который мы сегодня будем иметь в виду и анализировать, будет все та же история взрослой дочери, от которой стареющая мать требует, чтобы та звонила ей каждый день, а дочь не хочет или не может этого делать и при этом чувствует себя виноватой.

1. Я уже рассказывал в прошлом цикле, когда говорил о гурджиевском парктдолгдьюти, что социальный человек по определению имеет долженствования. Все мы что-то должны — обществу и друг другу. У Хайдеггера эта идея отрабатывается в экзистенциале «заботы», но в плане социологическом и психологическом лучше говорить о долженствовании.

Мы не будем здесь говорить о формировании долженствования в фило- и онтогенезе, это сейчас нам не понадобится. Достаточно просто иметь в виду, как аксиому, что люди постоянно что-то должны, и это составляет необходимое и неизбежное обстоятельство человеческой жизни.

Долженствование лежит в основе возможности и необходимости социального управления человеческим поведением — своим собственным и чужим. Связи управления пронизывают как собственное поведение человека, так и отношения между людьми.

2. Здесь необходимо напомнить о двух типах социального существования в современной капиталистической цивилизации. Немецкий социолог Тённис называл их Gemeinschaft и Gesellschaft, что принято переводить на русский язык как «общность» и «общество», хотя это не вполне передает смысл немецких терминов. «Всякая сокровенная, исключительная совместная жизнь понимается как жизнь в общности. Общество же — публичность, мир. В общество мы отправляемся как на чужбину» (Ф. Тённис. Общность и общество, стр. 10).

Различного рода долженствования вписывают человека как в большой социум («общество»), так и в микросоциумы «общности». Сегодня мы будем говорить о долженствованиях в «общности», по отношению к «своим».

Долженствования по отношению к «своим» имеют два источника. С одной стороны — это социальные традиции, прежде всего традиции, связанные с отношениями в семье (впрочем, в нашем плюралистическом социуме эти традиции оказываются довольно различными, разнообразными, часто противоречащими друг другу), а также традиции дружбы, приятельства, просто знакомства. Другой источник — ощущение бесчеловечности большого социума, где никому ни до кого нет дела, и опасности существования в нем. Там — «ничего личного», но зато «тут» — как раз вполне «личное», свое, родное.

Еще раз: долженствования по отношению к «своим» имеют два источника, понимание этого понадобится нам в дальнейшем.

3. Исполнение должного предполагает управление поведением и действованием, своим и чужим. Человеческое поведение — в той части, в которой оно действительно человеческое, — управляемо.

Чувство долга, — как деятельность эмоционального центра, как эмоциональная поддержка управления поведением, — возникает тогда, когда это управление, руководящее исполнением должного, не гарантировано или затруднено. Это чувство собирает вокруг себя группу эмоциональных наград и наказаний. Интересно, что эмоциональные награды — чувство, например, удовлетворения от выполненного долга, — привлекают к себе меньше внимания и даже менее проработаны в языковом тезаурусе. Эмоциональные наказания гораздо заметнее: задержки и затруднения в выполнении должного наказываются чувством вины, стыдом, страхом наказания, с их различными оттенками.

Важно заметить, что изначально это — нормальные эмоции, а не то, что мы называем «отрицательными эмоциями». Они нормальны в том смысле и до тех пор, пока, так сказать, проспективны, то есть «смотрят вперед», требуют выполнения должного, грозя эмоциональным наказанием и суля награду. Вообще, как мы помним, эмоции и чувства, как феномены деятельности эмоционального центра, заняты оценкой ситуации и настройкой организма на поведение, соответствующее этой оценке.

Другая группа эмоций и чувств касается понимания и решения, что необходимо управлять поведение ДРУГИХ, которые что-то должны или чего-то не должны делать. Здесь мы говорим не об эмоциональной коммуникации, а об индивидуальном чувстве должности, необходимости управлять чужим поведением. Это может касаться воспитываемых детей, это может иметь место в руководстве коллективной деятельностью и т. п. Это тоже личностное эмоциональное переживание, хотя и несколько другого рода.

Здесь же необходимо упомянуть также эмоциональное переживание (можно тоже назвать его чувством) должного и недолжного. Оно может формулироваться как чувство правильного и неправильного, справедливого и несправедливого, и т. п. К этой теме мы будем обращаться по мере необходимости в следующих лекциях.

4. Нормальные чувства, являющиеся эмоциональной поддержкой управления поведением и деятельностью, превращаются в так называемые отрицательные эмоции, когда теряют свою проспективность — направленность на возможное и необходимое будущее поведение.

Чувства эти, как мы увидим при анализе нашего примера, переживаются определенной субличностью — не той, которая должна осуществлять требуемое поведение или деятельность. И вот эти переживания, которые должны были бы побуждать человека к определенной деятельности, наталкиваются на то, что эту деятельность он осуществлять не собирается. Управляющее действие чувства фрустрируется, но при этом само чувство может сохраняться и настаивать на своем продлении. Чувство как бы «заперто» в своем — бесполезном теперь — переживании. И тогда оно и становится тем, что мы, вслед за Гурджиевым и Успенским, называем «отрицательной эмоцией».

(отсюда начинается редактированный конспект записанной части лекции)

… Мы говорим об эмоциональной поддержке управляющей деятельности, управления своим поведением и деятельностью и чужим поведением и деятельностью.

Когда эти чувства проспективны, т. е. имеют возможность организовывать наше поведение и деятельность — это нормальные эмоции, нормальные чувства. Они превращаются в так называемые отрицательные эмоции (лучше сказать — чувства) тогда, когда они заперты в невозможности осуществить соответствующую деятельность управления своим или чужим поведением.

5. Для нашей темы решающе важно напомнить о двух типах оценки ситуации. Это ссылка на книгу Канемана «Думай медленно, решай быстро», а речь там идет о том, что у человека есть два типа оценки ситуации. Один тип — быстрый и интуитивный, когда по каким-то признакам ситуация схватывается определенным образом.

Эмоциональный центр работает так, как он запрограммирован на оценку определенных ситуаций по определенным признакам. Отчасти они могут быть врожденно-инстинктивные, и когда мы дойдем до ситуации, где любящая мать вдруг начинает кричать на своего ребенка и даже бить его, мы там с этим столкнемся. Но в основном эти оценки не врожденные, а наученные, запрограммированные. Так или иначе, эмоциональный центр имеет набор программ по оценке ситуаций, оценивает их, включая соответствующее эмоциональное состояние.

Канеман обращает наше внимание на то, что такие оценки могут быть ошибочными и содержать различные иллюзии. В частности, я на прошлой лекции рассказывал об иллюзии разной длины отрезков, которые на самом деле имеют одинаковую длину. Там к отрезку пририсовываются стрелки, направленные в разные стороны. Восприятие определенно воспринимает эти отрезки разными, хотя они одинаковые.
Иллюзия может быть преодолена при определенных ухищрениях. Когда нам просто рассказывают, что на самом-то деле отрезки одинаковой длины, мы по-прежнему наивно смотрим на эту картинку со стрелками и все равно видим отрезки как бы разной длины. Нужны определенные ухищрения, например, можно определенным образом отмыслить, «от-видеть» эти стрелки и смотреть только на сам отрезок, тогда мы можем, приспособившись, настроившись, увидеть, что отрезки одинаковой длины.

В этом и состоит трюк. Не очень хорошо запрограммированный эмоциональный центр у не очень хорошо воспитанных и обученных людей реагирует на ситуации определенным образом, наученным. Хотя при ближайшем внимательном рассмотрении с помощью того, что Канеман называет «медленным думанием» оказывается, что все совсем не так. Но даже когда мы рассмотрели ситуацию в медленном мышлении и понимаем, что все совсем не так, часто люди говорят: «умом-то я понимаю, а вот эмоция…».

Эмоция, эмоциональное состояние, чувство реагирует на определенным образом представленную ситуацию, т. е. она имеет когнитивный аспект. И если мы медленным мышлением понимаем, что ситуация на самом деле обстоит иначе, чем неправильно оценила ее быстрая оценка, если мы понимаем это «умом», нам еще нужно совершить определенное ухищрение, «развидеть» ошибку и увидеть, как оно на самом деле.

Это действие еще надо совершить.

6. Мы говорим, что так называемая отрицательная эмоция возникает, когда возможность управления своим или чужим поведением фрустрируется. Что это значит? Это значит, что имеет место всегда непростой меж-субличностный конфликт. Одна субличность считает, что определенное поведение должно быть осуществлено, т. е. включает чувство долженствования со всем сопутствующим кластером чувств. А другая субличность, причем именно та, которой надо было бы как раз делать то, что предполагается нужным, оказывается либо не желающей это делать, либо не способной это делать. И та субличность, которая считает, что нечто нужно делать, оказывается не способной это обеспечить, и в своем чувстве долженствования оказывается фрустрированной.

Если мы вернемся к нашему примеру, может быть много причин, по которым дочь не хочет звонить матери каждый день или не может. Либо она очень занята, много работы, дети, семейная жизнь, либо само общение с матерью сильно дискомфортно для нее и поэтому она не хочет и не звонит.

Нормальное чувство вины здесь должно было бы побудить, усилить побуждение осуществлять определенную деятельность, определенное поведение. Но если это побуждение невозможно, т. е. деятельность не осуществляется и человек не собирается ее осуществлять, — вот тут чувство вины, которое могло бы быть нормальной эмоцией, превращается в то, что мы называем отрицательной эмоцией. Дочь не выполняет требования матери и чувствует себя виноватой.

Можно сказать, что это ее плата за невыполнение требования, но, так или иначе, попробуем прочувствовать это превращение нормального чувства в отрицательную эмоцию, когда проспективное нормальное чувство наталкивается на уверенность человека, что управляющего воздействия эмоции не происходит и чувство оказывается запертым, бесполезным.

Важный момент для практической работы. В конкретной практической работе составляющие мотивы, описания ситуаций и прочие обстоятельства участвующих в деле субличностей должны быть точно и конкретно выяснены. Могут быть разные обстоятельства, по которым дочь считает себя должной выполнить требование матери, и разные обстоятельства, по которым она этого то ли не хочет, то ли не может делать. Т. е. при конкретной работе про конкретные отрицательные эмоции все эти вещи должны быть точно выяснены. Но мы можем здесь не пугаться этого возможного многообразия, потому что у конкретного человека эти вещи формируются в устойчивые аттитюды и их вполне можно выяснить.

Эмоциональный центр, как мы помним, работает в двух режимах. В режиме конкретного переживания в настоящем времени и в режиме формирования того, что в социальной психологии называется «аттитюд», т. е. устойчивого межличностного отношения. Когда мы говорим о работе с так называемыми отрицательными эмоциями, мы говорим о работе с соответствующими аттитюдами. А они у людей складываются вполне определенно и поддаются описанию и анализу.

Я не раз говорил, что для разрешения этой отрицательной эмоции дочери нужно решить для себя, делает она это или не делает, должна или не должна. Если она решает, что должна, — то надо делать. Если она решает, что она не будет этого делать, значит, надо понять, что и не должна.

Здесь есть еще одно обстоятельство и еще одна тема: каким образом и будет ли она сообщать это матери. Допустим, она решила для себя, что не должна звонить и не будет, и при этом она считает, что она должна матери об этом сказать, как бы неприятно ей ни было.

Но это отдельный вопрос, потому что коммуникация по поводу этой ситуации может быть обустроена совсем иначе. Коммуникация по поводу этой ситуации — это отдельная, другая ситуация и ее нужно обсуждать отдельно: нужно ли что-то сказать матери или не нужно сказать, а можно, ничего не говоря, просто действовать в соответствии со своим решением.

7. И есть еще одна тема. Допустим, дочь решает, что ей настолько невозможно, некогда выполнять это требование, или настолько дискомфортно это требование выполнять, что она делать этого не будет. Но не исключено, что при этом она почувствует себя опять же виноватой, но на другом уровне: «как же я так с мамой». Тут мы обнаруживаем, что долженствования имеют иерархическое строение, и наверху этой иерархии, над конкретными ситуативными обстоятельствами находится определенное формирование вообще системы аттитюдов по отношению к так называемым «своим».

Как мы говорили, здесь действуют два истока. Один — традиция, т. е. эти аттитюды в значительной степени определяются интроецированными традиционными представлениями. Другой источник — действительное реальное понимание, в том числе эмоциональное, что свои люди — это люди особые, и долженствование по отношению к своим людям — вещь по жизни необходимая.

Тут я должен напомнить, что, когда мы занимаемся формированием, прочищением этой сферы для себя, мы можем пользоваться схемой, которую я когда-то рассказывал — схемой четырехполюсника. Всякие отношения могут быть рассмотрены в четырех взаимосвязанных аспектах. Наверху находится миф, что-то вроде того, что «маму надо слушаться» или «маму надо считать хорошим человеком, независимо ни от чего». Есть чудесная история, это не анекдот, это история из моей практики. Клиентка говорит: «а про маму я вам рассказывать не буду, потому что вам надо говорить правду, а я о маме могу говорить только хорошее». Вот это типичный миф.

Внизу четырехполюсника реальные процессы, происходящие между людьми. С одной стороны четырехполюсника — организация их взаимоотношений, с другой стороны — реальные чувства.

Разного рода интроецированные мифы могут быть подвергнуты переосмыслению. В нашей плюралистической культурной ситуации предлагается достаточное разнообразие мифов, достаточная контингентность представления о том, как «надо» обходиться, какие аттитюды надо строить по отношению к «своим».

Мне кажется, что общим знаменателем всего этого могла бы быть формулировка: «свои» — это те, на кого мы обращаем внимание, кому мы уделяем внимание, и до кого нам есть дело. Дальше вопрос — какое дело, как должен быть устроен соответствующий миф, как организовывать отношения, что допускать или не допускать в виде процесса взаимодействия, и т. д. Все это контингентно (то есть содержит возможность различных вариантов) и может быть определено в зависимости от конкретного набора возможностей у данного человека. Если мы работаем над этой темой, наш набор возможностей постепенно пополняется и расширяется.

Мифология того, что такое мама, что такое супруги, что такое дети и родители, друзья и прочее, может быть заменена действительным долженствованием, обязанностью обратить внимание, согласиться, что мне есть дело до этого человека, или наоборот, честно признать, что до этого человека мне нет дела, и он в ареал моих «своих» не попадает. А дальше уже выстраивать соответствующие аттитюды в соответствии с имеющимся набором возможностей.

Эту работу, во-первых, необходимо начать и осуществить настолько, насколько возможно ее в данный момент осуществить по отношению к значимым людям. Во-вторых, ее нужно постоянно продолжать, потому что в реальных взаимодействиях постоянно складываются новые ситуации, которые создают новые вызовы и заставляют дифференцировать, уточнять и утончать наши представления о реальных взаимоотношениях со «своими».

Вот клиентка обращается ко мне с этим чувством вины. Сначала мы с ней проделаем работу решения, что она должна и чего она не должна. И в частности, если клиентка решает, что, все-таки, должна, то это надо делать. А если клиентка не собирается этого делать, то надо признать, что должной она себя не считает. Решение должно быть принято. Затем мы должны отдельно обсудить, каким образом будет организована ее коммуникация с матерью по поводу этого ее внутреннего решения. Но затем, скорее всего, окажется, что это взывает, как минимум, к определению всего четырехполюсника и, в частности, мифологии по поводу того, какими должны быть отношения с матерью.

А дальше — шире, можно привести клиентку и нас вместе с ней к этой работе по формированию системы отношений с так называемыми «своими». При этом мы очищаем себя от многочисленных, свойственных непроработанным отношениям отрицательных чувств.