1. Сегодня мы начинаем новый мини-цикл, посвященный Работе с так называемыми отрицательными эмоциями.

Для начала имеет смысл напомнить, что Гурджиев говорил Успенскому, что Работа с отрицательными эмоциями — это то место, откуда можно безопасно начать, поскольку можно не опасаться каких-нибудь неожиданных системных побочек. Почему Гурджиев так говорил, Успенский не объясняет. И больше ссылок на Гурджиева по этому поводу у него нет, а сам он кое-что про с Работу отрицательными эмоциями рассказывает. Об этом я рассказывал в предыдущем цикле и повторять сегодня не буду.

Еще один момент, почему необходимо работать с так называемыми отрицательными эмоциями, связан с тем, что они, действительно, как пишет Успенский, пронизывают всю нашу жизнь. Вся наша жизнь в каком-то смысле основана на них. Они образуют те связи, в которых живут люди. Они создают тот ад на земле, эмоциональный ад, в котором люди живут. Вроде бы говорится, — во всяком случае, в нашей культуре, — что хорошо бы обходиться без них, но на самом деле обычные люди не предполагают, что можно и нужно без них обойтись, и практикуют отрицательные эмоции во всей своей жизни. А между тем, без них действительно можно обойтись. Это вовсе не необходимая дань, хотя, конечно, это серьезная Работа и нелегкая борьба. В борьбе этой можно победить и Работу эту можно осуществить.

Здесь можно упомянуть еще один момент, касающийся преимуществ именно этой Работы, именно этого направления Работы. Она не связана с какими-то супер-эзотерическими представлениями о тонких телах, измененных состояниях сознания и прочем. Эту работу можно понимать и осуществлять как чисто психотехническую работу, хотя она и требует, как мы в дальнейшем увидим, значительного изменения представлений о жизни, изменения картины мира.

Почему я постоянно говорю «так называемые отрицательные эмоции», используя это почти как термин? Потому что, в общем, то, о чем идет речь, как мы увидим, — гораздо более сложные психические образования, чем просто эмоции или даже чувства.

2. Сначала хотя бы на перечислении примеров я напомню, о чем идет речь. Это обида, это чувство вины, зависть, злорадство, чувство неполноценности, ядовитое недовольство, и т. п. вещи. Так называемые отрицательные эмоции имеют очень определенный вкус. Сегодня я смогу рассказать, что это за образование, о чем речь. Если раньше я предлагал просто создать себе обобщенное представление, не опираясь на понятийные определения, то сегодня я могу дать и понятийное представление о том, что это такое.

У Успенского есть выражение, которое может показаться несколько странным. Успенский говорит, что для отрицательных эмоций нет центра. За этим стоит понимание, что это не совсем эмоции, а гораздо более сложные психические образования. Хотя вроде бы, переживаются они как эмоции или чувства и можно даже рядоположить их с собственно эмоциями и чувствами. Можно, допустим, переживать зависть, а можно переживать грусть. На самом деле это не так, как мы увидим. Так называемые отрицательные эмоции гораздо более сложные психические образования. Даже переход от эмоций к чувствам здесь недостаточен. Дело обстоит еще более сложно.

3. Вообще описание эмоциональной сферы — дело, с одной стороны, трудное, с другой стороны, довольно неразвитое. В академической психологии представление об эмоциональной сфере смутное, путанное, туманное. Они и сами это признают, что теории там нет, описания смутные, противоречивые. В различных психотерапевтических школах тоже кое-что можно найти, но не очень много. Так что сегодня на потребу нашей задаче мне придется доморощенным образом, от нуля, выстраивать представления об эмоциях.

Опорой для меня является четкое гурджиевское представление о так называемых «центрах». В частности, определенно говорится о деятельности эмоционального центра. Если вы хорошо поработали в самонаблюдении, если умеете отличать деятельность инстинктивного центра от деятельности эмоционального центра, то вы имеете внутренний прочный ориентир.

Действительно, чтобы в этой сфере осуществлять реальную серьезную Работу, этим самонаблюдением надо какое-то время позаниматься и научиться распознавать деятельность эмоционального центра, будем ли мы называть то, что там происходит, эмоциями или чувствами, или еще как-нибудь, может быть, аффектами. В академической психологии есть набор разных терминов, к сожалению, довольно неуклюжий. Но нам с вами для работы нужно научиться определять для себя, четко фиксировать в самонаблюдении, что это — определенные психические образования, работа эмоционального центра.

Здесь полезно иметь в виду общий гурджиевский принцип самонаблюдения, особенно в отношении различения деятельности центров: опирайтесь на случаи, которые для вас понятны и бесспорны, наблюдайте дальше. И чем больше вы опираетесь на понятные и бесспорные случае, тем их становится больше, тем яснее становится для вас соответствующая дифференциация.

Отсюда у нас могут развертываться две линии. Одна линия — это разговор вообще про деятельность эмоционального центра. Другая линия — попытка понять, что же такое так называемые отрицательные эмоции. Я начну с первой линии, т. е. с попытки описать деятельность эмоционального центра, чтобы потом воспользоваться тем, что удалось понять, для описания так называемых отрицательных эмоций.

4. Эмоциональный центр может работать в двух режимах. Во-первых, это непосредственное переживание того, что можно назвать эмоциями или чувствами, непосредственное переживание в реальном времени, т. е. в настоящем. Даже если речь идет о содержании, которое относится к прошлому или будущему, о каких-то опасениях по поводу будущего или сожалениях по поводу прошлого и т. п. , — переживается это в реальном настоящем. Это один режим работы эмоционального центра.

Другой режим — формирование того, что в социальной психологии называется аттитюдами или установками — формирование определенного отношения к ситуациям или к людям. И в рамках этого отношения уже возможны переживания в текущем времени, которые в русскоязычной социальной психологии принято именовать англицизмом «филинги».

Филинги — это не любые чувства, это актуализация в настоящем установки, которая сформирована аттитюдом. Допустим, если я обижен на этого человека, это мой аттитюд, моя установка по отношению к этому человеку. Эта обида может актуализироваться, когда я с ним встречаюсь, или в моих внутренних диалогах. И это второй режим работы эмоционального центра. Формирование аттитюдов и актуализация аттитюдов в филингах.

По Успенскому эмоциональный центр имеет плюс и минус, положительную и отрицательную сторону, т. е. нечто нравится или не нравится, удовлетворяет или огорчает, расстраивает. И тут нужно оговорить, что минусовые/негативные эмоциональные состояния, например, грусть, или что-то типа «он расстроился», даже горе — это вовсе не есть так называемые отрицательные эмоции. Это нормальное функционирование эмоционального центра. Так называемые отрицательные эмоции — это вовсе не минусовые эмоциональные состояния. Это нечто другое, очень специфические образования.

Центры имеют уровни, от простых к очень сложным. Я приведу некоторую типологию эмоциональных состояний. Впрочем я не уверен, что она соответствует уровням, т. е., что ее можно поставить в соответствии с уровнями.

Простейший уровень — это простые эмоции по поводу текущей ситуации. Простейшие эмоции — это эмоциональные реакции и приведение организма в готовность к соответствующим действиям на простом событийном уровне. Сначала мы здесь разделяем удовлетворение и эмоциональное чувствование, что что-то не так и с этим надо что-то делать. Что касается удовлетворения, можно говорить обобщенно об эмоции удовлетворения. Затем мы можем говорить об эмоциях покоя, причем их может быть два типа: один — туповатый покой, отсутствие эмоционального беспокойства. Саша Воронов называет это «тупое шамадхи». И наконец, покой полноценный, удовлетворенный, глубокий, осмысленный и т. д.

Что касается эмоционального непокоя, т. е. ситуаций, где эмоциональный центр готовит организм к необходимости что-то делать, то здесь можно начать, например, с ситуаций опасности «бей, беги, замри». Можно говорить здесь, что необходимости вступить в битву соответствует эмоциональное состояние ярости. Именно ярости, а не гнева, потому что гнев уже нечто адресное, а ярость — это просто готовность к битве. И можно говорить о двух типах страха: один страх, который побуждает к бегству, и другой страх, который вызывает оцепенение. Это разные эмоции, хотя называются одним словом «страх».

На этом же уровне можно указать эмоцию окончания ситуации, завершения ситуации, типа торжества, победы, успокоения, что что-то кончилось, и т. п. Я здесь не претендую на полноту, достаточно указать на этот тип эмоций, и я думаю, что они, именно как простые эмоции лежат в основании дальнейших более сложных образований, которые в некоторых психологических традициях принято называть чувствами.

Чувства отличаются тем, что они включают имплицитно в себя какое-то представление о ситуации. Это представление может не быть эксплицитно фиксировано, но чувства направлены, вызваны ситуацией, имеют в виду определенную ситуацию.

Например, досада. У вас были планы на определенный день, погода эти планы разрушила, и вы испытываете досаду. Это конкретная ситуация, и досада имеет в виду, что это досада по поводу того или сего. Здесь можно говорить об эмоциональном гештальте, который включает в себя явно или неявно определенный когнитивный гештальт.

Дальше еще более конкретно, — межличностные эмоции и чувства. Определенный человек может нам нравиться или не нравиться. Кстати, здесь же упомяну, что такого же рода эмоции возможны по отношению к самому себе, но при этом этот «сам я» рассматривается как определенный специфический другой. Одно дело — непосредственное переживание неудовольствия, даже разочарования, другое дело — эмоциональная оценка себя, связанная обязательно с определенным когнитивным гештальтом.

Эмоциональная оценка поведения других и своего поведения, как одного из других, и эмоции в рамках стремления управлять поведениям — это и будет нашей основной темой. Здесь мы должны говорить об эмоционально-окрашенной коммуникации, внимательно различая эмоционально окрашенную коммуникацию и выражение эмоций в коммуникации.

Когда мы говорим об эмоциях управления поведением, своим и чужим, здесь может идти речь об эмоциональном давлении в управлении поведением, в частности, в воспитании. Миф о возможности и необходимости управлять другими лежит в основе всех взаимоотношений обычных людей, тех, кто еще не осуществляет вот эту гурджиевскую Работу. Люди все время пытаются управлять друг другом, поучать друг друга, оценивать друг друга. Это составляет значительную часть их эмоциональных взаимоотношений.

Это сложная эмоциональная ситуация. Здесь важно, что в эмоционально насыщенной коммуникации мы различаем адресата и адресанта. Если мама ругает или хвалит ребенка, ее эмоциональный строй коммуникации как адресанта — эта одна констелляция, а то, что чувствует в этой коммуникации ребенок как адресат этой коммуникации — это другая констелляция. Здесь мы можем говорить об оценке плюс управляющее давление: заставить, уговорить, убедить, поддержать, побудить, и т. д.

5. Эта эмоционально насыщенная управляющая коммуникация может быть, во-первых, удачной или неудачной, во-вторых, уместной или неуместной. Отсюда мы и перейдем дальше к описанию того, что такое так называемые отрицательные эмоции.

Позволю себе замечание в сторону относительно этических принципов такого рода коммуникаций: уместно или неуместно, возможная удача или неудача такой коммуникации. К такого рода принципам можно отнести то, что у Кастанеды формулируется как принцип, что воин сам выбирает свою битву. Т. е. необходимый этический принцип такого рода коммуникации — не лезь не в свое дело, т. е. различай свою битву и не свою битву.

Значительная доля эмоциональной коммуникации между обычными людьми — это попытки лезть не в свое дело. Все помнят суфийскую историю про мальчика, дедушку и осла, которые проходили через город в разных организациях своей троицы. И как бы они ни обустраивались, всегда кто-нибудь был недоволен и кричал, что так нельзя, надо иначе. Если вы просто войдете в вагон метро с рюкзаком, вам обязательно кто-нибудь скажет, что рюкзак этот обязательно надо снять, а кто-нибудь скажет, что рюкзак этот надо надеть, а кто-нибудь скажет, куда надо поставить этот рюкзак, и т. д.

Следующий момент, относящийся к тому, что у Кастанеды называется «сталкингом», — не ввязываться в битву, не рассчитывая на успех и не будучи готовым на этот успех работать, т. е. такие полу-битвы. Значительная часть эмоциональных взаимоотношений между обычными людьми состоит из таких полу-битв. Принцип — не нарушать чужие границы и беречь свои.

Эти принципы редко соблюдаются. Тут возникают мифологические представления о том, что, де, нужно было бы взаимодействовать без эмоций, на чистой рациональности, что неверно, потому что эмоциональная сфера предназначена для тонкой оценки и тонкого понимания ситуации. Чисто рациональное поведение в сложных ситуациях к успеху обычно не ведет.

6. Еще одна вставка, которая необходима, когда мы будем говорить о практике Работы с отрицательными эмоциями. Есть важная, образующая важное представление о поведении, книга, где описаны два способа, какими люди оценивают текущую ситуацию: быстрый ум и медленный ум. Это книга Канемана «Думай медленно, решай быстро», которую я очень рекомендую. Не обязательно читать ее целиком, но понять, о чем там речь, совершенно необходимо.

Возможны два типа оценки ситуации. Один — это быстрое интуитивное схватывание, а другой — вдумчивое рассуждающее, размышляющее описание ситуации. Конечно, в большинстве случаев мы пользуемся быстрыми интуитивными оценками. В этом большую роль играет эмоциональная сфера, в особенности эмоциональные предустановки, то, что я раньше назвал аттитюдами. Они могут вести нас к ошибкам. Так называемые отрицательные эмоции — это по сути дела, по принципу — ошибки.
Иллюстрацией такого рода ошибки может быть зрительная иллюзия Миллера-Лайера.

Когда мы смотрим на эти линии с разнонаправленными стрелками, мы интуитивно и как бы с совершенной очевидностью видим эти линии как отрезки разной длины. А между тем это отрезки одной и той же длины, даже можно сказать, что это один и тот же отрезок, к которому пририсованы разнонаправленные стрелки.

Метафора избавления от такого рода иллюзии — это задача разрешимая — увидеть, каким-то образом так исхитриться посмотреть на этот рисунок, чтобы увидеть, именно не абстрактно знать, а именно увидеть эти линии как линии одинаковой длины. Это возможно, для этого нужно в этом взгляде суметь отмыслить, отстранить стрелки, посмотреть только на отрезки линии. Или можно провести пунктиры между окончанием отрезков. И тогда можно не только знать, но именно увидеть, что длина их одинакова.

Это метафора разрешения иллюзий. Это нужно именно специально сделать. Само по себе оно не дается, потому что само по себе, даже когда мы знаем, что отрезки одинаковой длины, без специального ухищрения мы их видим разными. Это метафора так называемых отрицательных эмоций.

Вообще эмоции, эмоциональный центр работает на то, чтобы приготовить, собрать организм в некоторую целостность, направленную и уместную для деятельности в определенной ситуации. Эмоциональная сфера, эмоциональный центр играет значительную роль в оценке восприятия и понимания ситуации.

Тут важно вспомнить то, о чем я говорил в предыдущем цикле лекций — о прерывании, разрыве цепи реакции. С так называемыми отрицательными эмоциями так трудно бороться, потому что люди неподготовленные находятся в плену этих реактивных цепочек. И увидев или эмоционально восприняв некоторую ситуацию, причем ошибочным образом, тут же немедленно на нее реагируют, а приостановить реакцию не умеют. Соответственно важная работа с эмоциональным центром — это научиться использовать эмоциональный центр в оценке и понимании ситуации, но приостанавливать реакцию.

7. Переходим ко второй части, к тому, что же такое так называемые отрицательные эмоции. Формулировка будет такая: это эмоциональная реакция на ситуацию, в которой попытка управляющего поведения фрустрирована. В основе — недовольство поведением другого или поведением своим как другого.

Само недовольство — это еще не так называемая отрицательная эмоция. Недовольство может быть нормальной эмоцией. Тогда оно либо сохраняется как таковое, либо требует высказывания претензий или какого-то управляющего действия. Но если высказывание претензий или управляющее действие оказывается невозможным, а текущие отношения между людьми этого требуют, то на этом месте и формируется так называемая отрицательная эмоция.

Типичный пример. Стареющая мать хочет, чтобы дочь звонила ей каждый день. А дочь или не хочет, или не может этого делать, и не делает. Мать чувствует себя обиженной, т. е. переживает обиду как типичную отрицательную эмоцию, а дочь чувствует себя виноватой. Она этого не делает, но переживает чувство вины по этому поводу.

Рассмотрим по очереди стороны этого взаимодействия. Мать, вроде бы, высказывает претензию, требование, но, как говорится, дочери это «как об стенку горох». Дочь слушает, может быть, даже в разговоре соглашается, но все равно не выполняет этого требования. Т. е. ни претензия, ни требование матери не проходят. И тут недовольство матери переходит в обиду. Обида формирует некоторое виртуальное пространство, в котором требование должно было бы быть выполнено, но это виртуальное пространство определенным образом отличается от реальности. Обида позволяет матери перейти в некоторое виртуальное пространство, где дочь должна была бы ей звонить и не звонит, и поэтому это — обида.

Как было бы в реальности? Матери либо необходимо согласиться, что реальность такова, что дочь ей не звонит. Это может вызвать досаду, огорчение, даже какое-то горевание, но это эмоциональная реакция на реальность. Обида же создает виртуальное эмоциональное пространство, где то, что в реальности не происходит, в этом виртуальном пространстве застряло и таким и остается. Это некоторое ложное нереальное пространство. В этом нереальном пространстве отрицательных эмоций мать продолжает жить. В этих нереальных пространствах отрицательных эмоций люди и живут.

Посмотрим на сторону дочери. Дочь чувствует себя виноватой. Она почему-то не может сказать матери, даже не может сказать себе, что не будет выполнять требований, не будет звонить. Она соглашается, что надо было бы звонить, но не делает этого. Мы помним, что у Пёрлза это описывается как игра двух собак. «Top dog» и «under dog». «Собака сверху» говорит «ты должна», «собака снизу» говорит «да-да», но не делает. «Собака снизу», как известно, всегда выигрывает.

Однако это зависшее состояние отрабатывается чувством вины. Это неприятное, тяжелое чувство, оно сжирает много энергии, оно мешает, оно как все отрицательные эмоции является барьером между людьми, т. е. препятствует их нормальной коммуникации. Чтобы выбраться из этой ситуации дочери нужно решить для себя: либо она считает, что она должна звонить каждый день, и тогда она это делает, либо она решает, что она не должна, и тогда, не делая этого, она не испытывает чувство вины. Хотя ситуация все равно дискомфортна и избежать этого дискомфорта не удастся. Но это другого рода дискомфорт, не тот, который создается ложными иллюзорными отрицательными эмоциями.

8. А может ли дочь сказать, хотя бы себе, что да, я не буду это выполнять, и при этом не испытывать чувство вины? Что окажется на месте этого чувства вины? Окажется, может быть, дискомфортное реальное представление о том, каковы ее, дочери отношения к женщине, которая была ее матерью, когда она была маленькая. Это может быть дискомфортно — обнаружить, что на самом-то деле я отношусь к этой женщине, к маме совсем не так, как мифологически предполагается. Да, это не так легко. И избежать здесь ложного чувства вины и заместить его, может быть, горьким или грустным осознанием истинного отношения — вот такая задача.

Здесь, если не говорить о людях, которые убежденно готовы идти в гурджиевскую Работу, может возникнуть вопрос: а как для этих людей лучше? Действительно ли матери лучше по-честному осознать, что дочь не звонит и не будет, потому что отношение ее вот таково? И это вместо обиды, которая позволяет сохранять иллюзию отношений, которых на самом деле нет. Это экзистенциальный выбор: хотим ли мы жить в действительности, как она есть, то бишь в реальности, или мы хотим жить в своих иллюзиях. Для человека, который настроен на гурджиевскую Работу, ответ очевиден, а для обычных людей, которые выбирают жизненную позицию, ответ не очевиден. И большинство людей с помощью отрицательных эмоций в том числе, пребывают в иллюзорном, ложном, лживом мире.

Если мы проделаем Работу преодоления отрицательных эмоций и окажемся в нелживом мире, мы оказываемся в мире достаточно другом, нежели тот, в котором живут обычные люди. Благая весть здесь в том, что если мы преодолеваем отрицательные эмоции, то мы, естественно, не будем учить жить людей вокруг нас, не будем тыкать им в нос, какие они лживые, а какие мы, де, праведные, поскольку это свой каскад отрицательных эмоций, связанных, например, с гордыней, или с программой каких-нибудь «справедливостей».

Можно избавиться от отрицательных эмоций, выйдя, как бы, в экстра-социальные пространства, т. е. в пространства, выходящие за пределы ложного, лживого социума и, тем не менее, ни с кем не конфликтовать по этому поводу. Эта работа в каком-то смысле, как напоминал нам Гурджиев, более или менее безопасна.

А как это делается — об этом мы поговорим в следующих лекциях.